Курсанты – 2
– Да ты не делай лицо как полковник в отставке, не переживай, это просто новости о пяти нарядах. Вне очереди. Пойди Сохину сообщи сие указание.
И стоит смотрит в упор. Реакции ждет. А у меня ощущение вселенского трындеца наступает. Как так‑то? Какого хрена вообще происходит? Я же только зашел… И тут я ка‑а‑ак понял. Плечи мои поникли, и я зло спросил:
– Михалыч?
Нет. Я когда‑нибудь его прибью. Чесслово! Ну ни в какие ворота не лезет. Я только зашел, шагу не успел сделать! Внутри горечь превращалась в обиду и злость. Да что за день‑то такой сегодня!
Симон посмотрел на меня с недовольным прищуром. Сразу нахмурился и вкрадчиво так, с подозрением произнес:
– Та‑а‑ак, а с Михалычем‑то ты когда успел пересечься? Сема, етить твою козу налево, ты вообще можешь без приключений?
Я завис. Ничего не понятно! Переспросил:
– Разве мне не Михалыч дал наряды вне очереди?
– Да нет, конечно, когда бы он успел, он вообще в отпуске сегодня еще должен быть! Хотя ты, судя по всему, все равно нашел способ с ним пересечься.
– Тогда кто дал мне наряды, если не он?
Симон начинал злиться. Это можно было понять по ноздрям раздувающимся. Он упер руки в боки и прикрикнул:
– Я! У нас традиция такая, всех, кто на комиссию был выведен и сдал, наряды давать по пять штук вне очереди. Пропорционально количеству комиссий.
Ну вот. Приехали. Стало даже немного стыдно за все эти мысли про Михалыча. Оказывается…
– Эх, Семен Семеныч, а я‑то думал, что после комиссии у тебя мозги на место встанут. Но, судя по всему, долбо… Мотив из тебя неискореним.
Насупился. Зло посмотрел на начальника курса, гадал, чем руководствуются люди, придумывая такие правила. Тупые, между прочим! Но Симона отпустило, и он, осознав, что угроза в виде залета от Михалыча миновала, весело сказал:
– Ну давай, Сема, вперед! У тебя второй курс на носу, так что дуй, начинай его. С музыкой…
И товарищ майор заржал, отправляя меня обратно к Сохину…
Глава 3. Изворотов Андрей
– Макар, снаряд же в одну дырку не падает, верно?
Я покосился на ставшую до боли привычной тарелку с ужином. В столовой сегодня было до странного тихо. Наш курс вяло ковырял еду в тарелках. Словно в насмешку сегодня было то же блюдо, что и год назад.
– Снаряд не знаю, а вот, судя по всему, женитьба пошла Рустэму на пользу.
Мы как по команде всем столом повернулись в сторону, где под ошалевшим взглядом Василька наш дагестанец с видом бывалого бойца уплетал ужин. Бессмертный. Или бесстрашный.
Одно я знал точно, теперь у него крышечку слегка сорвало, но я даже рад был за него. Замкнутый, тихий, усердный, но не понимающий и половины того, что обычно происходило, в том числе на парах, в этом году у него наклевывался явный прогресс.
– Мне мама говорила, это психическая травма. – Застонали за соседним столиком, отодвигая амброзию, что сегодня на ужин.
– Психическая? Я в том году с толчка три дня не слезал! Мне скорую вызывали даже. Очень даже физическая была травма!
Командир второй группы тоже отодвинул от себя еду. Первый курс справа, испуганные и немного удивленные с подозрением смотрели на наши тарелки. Неужели мы так же выглядели год назад? Тогда понятно, чего из каждого угла нас слонами назвали.
Реально как тщедушные школьники. Зашуганные такие, совсем сжавшиеся. Им еще командир достался с пятого курса на втором факультете – просто зверь. Он поначалу всегда своих стращает так, что слоновьи уши сами вырастают.
Вообще, это прозвище появилось сто лет назад. И пошло оно от старых противогазов. Они были с длинными такими трубками‑хоботами и на конце уже лепешка, очищающий элемент.
Так и пошло. И вот теперь у меня язык чесался назвать лопоухих ребят за два стола от нас так же. Правда, Макар бы мне прописал тогда. Не хотелось его злить. Мистер Справедливость. Хотя пошутить я был не против. Над нами стебались, а почему мы не можем? Потому что Сохин правильный такой?
Он вообще после того случая в клубе по‑другому стал ко мне относиться. А я что? Неужели никто никогда не ошибался? Ну заигрался я, слишком увлекся. Да еще потом и разборки с отцом.
– Да он просто завидует, Андрюх. Бухой Сохин – это самое скучное, что может быть. Сам знаешь.
Диана, после того как мы посидели в суши‑баре по окончании выпуска, пошла со мной домой вместе, и мы хорошо поговорили. Душевно. Поначалу. Она первая заметила, что к нам присосался Олег, первая завела разговор про все это. Первая посочувствовала и сказала, что проблема не во мне.
Я правда не мог понять, чего так долго злился. Полгода почти прошло, а Сохин так и не сменил отношения. Я думал после отпуска остынет. Неужели он не мог понять меня?
С моим папашкой я использовал каждую секунду своей жизни. Точнее, без него. Хотя в последнее время у него не было для меня времени, не было его для того, чтобы портить мне жизнь.
Внезапно воспитание отошло на второй план на фоне проблем с новым руководством. Там вообще темная история, но начальник факультета нашего, что недавно назначен был, совсем зверь.
– Есть вообще не будем?
Устало посмотрел на Макара. Тот переглянулся с Олегом, что несказанно меня взбесило. Оба они отодвинули тарелки, а суворовец сказал:
– Что‑то есть не хочется.
– Вообще‑то, я не у тебя спрашивал.
Я знал, что грублю, но ничего не мог с собой поделать. Это было сильнее меня в данный момент. Раздражение, напряжение накопились в отпуске в таких количествах, что стало дурно. Макар напрягся и попытался перевести в шутку:
– Андрюх, ты там в отпуске перегрелся? Чего напряженный такой?
Но я не был настроен еще и очковать из‑за столовки. Но правда, этот снаряд в одну лунку не падает! Что мы тут сидим как слоны? Взял ложку.
Может, поем – и легче станет. Говорят же, что сытый мужик – довольный мужик. Стал молча набивать рот. Как всегда, вроде вкусно, но жирно капец! Ребята последовали моему примеру через пару минут, и в столовой воцарилась привычная какофония стучания ложек о тарелки.
