Лафраэль и доспехи тьмы. Книга 1

По длинному коридору шли трое: мужчина лет тридцати в белом костюме с золотыми галунами и два рыцаря в сияющих доспехах, блестевших на свету зеркальной чистотой. Двигались они по нескончаемому красному ковру, застеленному вдоль помещения, поэтому слышался только скрип металла в сочленениях лат воинов. На стенах размещались гигантские портреты, высотой в два человеческих роста, бывших королей, занимавших когда‑то трон Нимеи. «Королевская тропа» – так люди называли это место. По ней ходили почти все знатные гости, так как центральный коридор вел напрямик к тронному залу, где восседал нынешний король – Ротгар.

Юноша в белом костюме имел на голове еще и корону – небольшую, тонкую, в виде обруча. Это свидетельствовало о том, что он являлся принцем государства. Два рыцаря рядом с ним были командирами: один – королевской гвардии под названием «Золотые щиты», а второй – городской стражи, самой многочисленной военной мощи в Ровендэе, именовавшейся «Стальные шлемы». Оба эти мужа восседали в Совете короля при решении важных государственных вопросов.

Они проходили по Королевской тропе, о чём‑то с увлечением беседуя так тихо, чтобы их никто из посторонних не услышал.

– Всё готово? – спрашивал нетерпеливо принц. – Я хочу завтра же приступить к делу, но об этом никто не должен знать! Мне же не нужно напоминать вам, что нас всех ждет, если затея провалится?!

Тут молодой человек испытующе посмотрел на командиров. Они преклонили свои головы в знак того, что всё понимают.

– Ну вот и хорошо! – резко заключил принц, удовлетворенный расторопностью подчиненных. – Но где же мастер Гренджой? Ему было велено встретить меня перед тронным залом, а ведь мы уже приблизились к нему.

Позади принца раздался кашель внезапно появившегося из воздуха мужчины лет сорока. Под глазами этого человека имелись странные тени, говорившие о бессонных ночах. Бледное лицо весьма впечатляюще контрастировало с темными ухоженными волосами до плеч, придавая владельцу благородный вид. В правой руке мастер Гренджой держал черный посох из какого‑то редкого дерева, инкрустированного драгоценными кристаллами.

– Я здесь, ваша милость, – произнес колдун, почтительно поклонившись. – Надеюсь, что скоро буду называть вас не иначе, как ваше величество, но для этого нам необходимо кое‑что сделать… кое‑что отвратительное и никак не подобающее вашей светлости! Однако такова жизнь, и всё, чему суждено случиться в будущем, произойдет непременно к лучшему! – Гренджой показал белоснежную улыбку.

– Упаси меня от своих высокопарных рассуждений! – поспешно сказал чем‑то недовольный принц. – Есть зло, и есть добро, и человек вправе совершить и то и другое, при всём этом, естественно, он останется человеком!.. Так что я делаю то, что мне дозволено и чего я искренне желаю – мне нужен трон! Жестокая правда заключается в том, что на моём пути стоит мой собственный отец… Однако вскоре я это исправлю, если вы, – тут принц обратился к двум воинам, стоявшим неподалеку от него, – поможете мне и не предадите моих и ваших чаяний, сделав всё правильно!

– Мы исполним вашу волю, ваше величество! – ответили рыцари, подчеркнув свою решимость и отношение к будущему перевороту, снова склонив головы.

– Вот и отлично, – бодро провозгласил принц. – Тогда действуем по плану, когда начнется Совет и закончится турнир в честь помолвки моей сестры! Воины уже давно наготове, осталось положиться только на вас, мастер Гренджой. Надеюсь, что вы сделали то зелье, о котором мне ранее упоминали?!

– Всё готово, ваша милость! Дайте мне только влить его в короля, и он будет ваш, подобно марионетке из циркового балагана, как и королевство впоследствии!

– Ну у тебя и сравнения, – хмуро заметил наследник. – Можно ли поменьше пафоса и ненужных аллегорий?!

– Как скажете, ваше величество.

– Отлично, а сейчас мне надо к отцу! Оставьте меня все, кроме Гренджоя! – поспешно произнес принц.

– Отец и вас хотел видеть, мастер! – объяснил он, когда рыцари покинули их, и между тем продолжил говорить: – Мне порой кажется, что я один в целом мире желаю того, чего желать и чем обладать, мне пока не дано, но, как говорил мой дед, ничего нельзя знать заранее, пока не попробуешь! Ведь я буду лучшим королем, чем мой отец, правда?

– Да, мой сир! Безусловно!

– Я не буду лгать, притворяться, елозить перед знатью, а буду совершать добрые поступки, угодные государству, а не мне. Ведь что, в сущности, мой отец? Да, государь, да, владетель земель и своих вассалов, сюзерен и прочее… но что в действительности он?

Принц помолчал, словно дожидаясь ответа Гренджоя, но мастер ничего не произнес, поэтому он снова заговорил:

– Он всего лишь эгоистичный тиран, привыкший исполнять только свои прихоти, не оглядываясь на нужды народа, а такой правитель вызывает лишь сумятицу, недовольство и интриги. Я же буду благородным королем, ведущим людей к счастью! Я хочу дать людям, даже простолюдинам, возможность получить образование, подобно порядку, учрежденному в Стоуне, – ведь там учатся даже отребья! Хочу открыть больницы при святилищах Трех Богов, так необходимые не только богатым, но и бедным, да и вообще, я хочу покончить с нищетой раз и навсегда, если даже и не всей, то значительно ее уменьшить! Разве это плохо, мастер? – тут принц замялся и в нерешительности произнес: – Имею ли я право поднять руку всё‑таки на своего отца? Ведь это переворот, преступление?

– Да, мой господин! – подобострастно ответил Гренджой, доставая из‑под мантии висевший на шее опал красного цвета, гладко отполированный и вставленный в золотую витиеватую оправу. – Но это требует значительных сил и мужества, что у вас, несомненно, есть и будет в дальнейшем! Великие люди не раз совершали то, что многие осуждали, но потом всё же и осуждающие примирялись и признавали положительное влияние нового правления. Им всего лишь не хватало, так сказать, глотка свежего воздуха. У вас же есть возможность исправить многие ошибки и несправедливости. Таким образом, преступлением можно назвать только бездействие, когда человек вашей великодушной натуры просто‑напросто не использует уготованный ему шанс на благие начинания!

– А я про что, – медленно сказал принц, продолжая зачарованно смотреть чистыми голубыми глазами на мерцающий камень в руках Гренджоя. – Так оно и будет, прочь все сомнения!.. Прочь их, прочь! Мое дело верное, я в этом не сомневаюсь! Я уговорю отца отдать мне трон, либо придется прибегнуть к вашему зелью, но каким бы то ни было способом я добьюсь своего!

Двери отворились. В тронном зале находились двое, не считая стоявшую в карауле стражу. Светловолосый мужчина плотного телосложения в бархатном алом костюме с золотым подбоем и горностаевой накидкой, с королевской короной на широком лбу – несомненно, король, и обворожительная девушка двадцати лет в белом кисейном платье до самых пят. Голову девушки украшала тонкая диадема, покоившаяся среди мириад прямых светлых волос, мягким шелком стекающих до поясницы.

– Приветствую своего короля, – добродушно провозгласил принц, обращаясь к отцу.

Трон был отделан золотом и слоновой костью, седалище и спинка обтянуты бурым бархатом. Этот «стул королей» возвышался на два метра, к нему вели мраморные ступени, так что получалось, что король всегда смотрел на своих подданных сверху вниз, как и полагается властителю.

Принцесса резко обернулась на голос брата.

– Приветствую и тебя, сестра, желаю тебе долгой и счастливой жизни, моя молодая родственница!