Лафраэль и доспехи тьмы. Книга 1
Между тем пацан не дал ему возможности передохнуть. Снова раздался звон металла, и еще одна часть дубины отлетела в сторону. Только тут Еверий осознал, что с мальчуганом ему не совладать. Третий удар был почти у самой шеи торговца, но купец с величайшим трудом смог всё же его парировать. Лезвие голодного до смерти меча южанина со скрежетом отскочило, оставив на шее купца алую линию.
Мальчик неотвратимо надвигался на Еверия, а купец пятился назад. Пот лился рекой, горло пересохло, руки уже начали уставать, спину предательски ломило ноющей болью при каждом рывке, а прерывистое и тяжелое дыхание стало подводить гораздо раньше.
Еверий стоически переносил неудобства и продолжал держать свою дубину так, чтобы в нужный момент отбить выпад молодого пассажира, стремившегося отсечь голову купцу. Спасения ждать неоткуда, надежда на благополучный исход постепенно таяла: нападавший не выказывал признаков истощения и, по‑видимому, не собирался останавливаться.
Еверия охватила паника, а следом и отчаяние. В этот момент он проклинал всех: и жадного капитана с командой, и мастеров, что изготовили для него эту дубину, которая под натиском тонкого лезвия превращалась в обрубок, и богов, которые подбросили такое испытание. Смерть неминуемо приближалась, и времени оставалось совсем мало.
Торговец за свою жизнь побывал во многих переделках, везде ему сопутствовала удача, или он добывал ее сам, своими собственными руками, но не в этот раз. Даже его разносторонний и богатый опыт не помогал в критической ситуации, когда он что‑то хотел предпринять, парнишка тут же об этом догадывался и пресекал всякие попытки маневра.
Однако Еверий наконец решился и нанес первый свой удар, и… и дубина разлетелась на мелкие части, оставив невзрачный ошметок в руках. Несколько верных взмахов мальчика, – и куски металла отделились от основной части дубины, купленной у отличного, как его уверяли, кузнеца.
«Да кто он такой?!» – пронеслось в голове у купца перед тем, как лезвие остановилось в миллиметре от его горла.
Пацан остановился не потому, что пожалел купца или проявил сострадание, свойственное многим людям, просто в это самое мгновение с неба, словно птица счастья всех странствующих торговцев и Еверия в частности, спустился огромный серый орел на плечо хозяина. Когти хищника впились в южанина, и тот словно бы очнулся от сна.
Подросток убрал свой меч от горла купца и осмотрелся по сторонам. Птица тут же взлетела в небо, а мальчик неторопливо сложил оружие обратно в палку, предварительно протерев лезвие об одежду ближайшего трупа. Затем всё так же неторопливо забрал метательные ножи, которые без промаха настигали жертв, после чего надел ранее брошенный плащ, валявшийся у мачты.
Пассажир двигался спокойно, уверенно, но не спеша, словно собирая багаж перед путешествием. Эта медлительность и кажущаяся вялость уже никого не могли ввести в заблуждение, мальчик являлся мастером владения как мечом, так и другими видами оружия, имевшимися в его скудном арсенале.
Когда этот ребенок, закончив собирать свое оружие, хотел было уйти в каюту, расположенную в том самом коридоре, в котором жил и Еверий, на палубе появился один из обезумевших матросов, которому схватка торговца позволила скрыться. Матрос держал в руке арбалет.
– Умри‑и‑и‑и, чудовище! – заорал он.
Звякнула струна, стрела полетела в цель, но резкий удар коротким кинжалом, тем самым, который только что был на поясе, отправил разрубленную стрелу на пол. Еверий даже не увидел движения, не заметил мелькания лезвия, всё произошло мгновенно. Ошалелый матрос упал на колени и зарыдал, а мальчик, словно ничего не произошло, направился в каюту.
Еверий, а также оставшаяся часть матросов, попрятавшихся в разных уголках корабля, оставались неподвижны, испуг еще не прошел. Палуба, полная трупов и крови, представляла жуткое зрелище.
Из‑за туч вышел тонкий месяц.
Глава 2. Еверий
– Слава Всевидящему Аларю, – тихо произнес Еверий, обращаясь к самому себе, предварительно заперев дверь каюты, – с его божественной помощью я всё же выжил!
Он тут же потрогал шею, на которой остался след в виде кровоточащей линии.
– Совсем близко, еще бы чуть‑чуть…
Он нервно сглотнул и улыбнулся.
– Ха‑ха‑ха! Кажется, я сноровку потерял… Ха‑ха‑ха… Но, наверное, если бы даже она и была прежней, вряд ли мне повезло победить этого беса! Невероятная сила для такого тщедушного тела, а скорость – так просто запредельная!
Он молча налил себе бокал рома и жадно стал, нет, не пить, а скорее глотать.
Наверху раздались крики ужаса – видимо, его друзья‑купцы вышли из своих келий, решив, что с богатым и необщительным пассажиром уже покончено. Каково же было их удивление, когда они вместо пропажи одного мальчика узрели на палубе картину из месива крови и частей тел.
«Так вам и надо, жалкие крысы! – подумал Еверий, наливая еще один бокал горячительного пойла. – Небось от страха поджилки затряслись? Так вам и надо, перевертыши! Сейчас, наверное, ко мне всей гурьбой заявитесь!»
И как предвидел Еверий, так и произошло.
К нему в каюту ввалились шестеро богато разодетых всполошившихся купцов в полной растерянности. Бледные толстые лица с испугом воззрились на раненого товарища: они заметили порез на горле, едва заметный под густой рыжей бородой. После взгляд обратился на валявшийся обрубок дубины, а уже затем на капитана судна, еще не оправившегося от полученного недавно сокрушительного удара и лежавшего на полу.
– Еверий, что… что стряслось? – спросил самый первый из вошедших, восточный купец Палладий, грузный и темный, в нескольких цветных халатах. Его маленькие и хитрые глазки быстро оглядывали Еверия, ожидая ответа.
Еверий улыбнулся и пристально уставился на вошедших.
– Что ты молчишь?! – не выдержал Палладий. – Говори, что там произошло?! Там… там гора трупов! Там черт знает что творится… Я… Я… Да что ты так смотришь на нас?!
– То, что вы привыкли нечестным путем добывать себе богатство, это я знаю! – злобно громыхнул Еверий. – Но у всего же есть предел! Вы, как я погляжу, за моей спиной польстились на чужое, а теперь получили плоды своей же вероломности! Денег вам захотелось, а кукиш вы не хотите?! – Тут Еверий показал своими массивными пальцами то, о чём говорил. – Вот вам, а не деньги!
Экспрессия товарища, может, и задела чувства торговцев, но они благоразумно решили промолчать.
Видно было, что собравшиеся сожалеют о развернувшейся авантюре, но, вероятно, это благостное раскаяние происходило не оттого, что они и вправду чувствовали себя виноватыми, а потому что их предприятие всё же не выгорело.
– Я же знаю, что вы первые заметили богатства парня, и когда этот неотесанный болван, – тут Еверий пихнул ногой лежавшего капитана, – предложил совершить разбой, о‑о‑о‑о, вы не могли не согласиться! Теперь смерти, ненужные человеческие смерти лежат, в том числе и на ваших продажных душонках!
