Лис. Град проклятых

В груди боярина сердце дрогнуло, сбившись с ритма – лицо чужака было знакомо. Он видел его неоднократно, прежде всего – благодаря Лисе и ее клятым снам, но и без того, старый воин был уверен, что где‑то видел этого высокого, крепкого мужа. «Имя. Клятое имя я уже слышал и не раз». Говорил рыцарь, почти не коверкая русской речи, что давало представление о большом опыте пользования ею, хотя в иных словах «плакотарю» и «плакоротный» слышался привычный лающий язык, выдающий носителя.

– Немчин?

– Так, – кивнул продолжающий улыбаться рыцарь. – Я родом из земель Священной Римской Империи, но уже давно живу здесь.

– Погоди‑погоди – Рудольф? Рудольф фон Оуштоф? – уточнил Лис, внимательно вглядываясь в лицо чужеземца и, наконец, припоминая, откуда ему знакомо это имя. «Клятая судьба, должно быть, любит шутки шутить!»

– Мы где‑то встречались?

– Разве что в битве на Буге.

Теперь уже рыцарь вглядывался в лицо боярина – Лис выдержал довольно долгий момент узнавания и изумления.

– Боярин Лисослав Велимович?

– Он самый, – кивнул боярин. – Рад, что мы друг друга узнали.

– Я ваш должник, добрый гер. Клянусь честью – вот уж выпало место встретиться.

– И я о том же, – Лис задумчиво огладил лук.

Гер в говоре рыцаря очень уж напоминало «хер» и от этого коробило, но боярин не позволил себе посмурнеть – как‑никак, когда‑то сражались на одной стороне, под знаменами еще Великого князя Святополка.

– И какая надобность привела благородного саксонского рыцаря и не менее благородных его воинов в наши скромные земли? – прищурился боярин, глядя как один из «благородных», самый молодой, деловито перерезал глотку израненному, но все еще живому разбойнику. Все шестеро выглядели бывалыми, воинами. Самый старый из них, полностью седой муж в короткой кольчуге, с длинной окладистой бородой, что‑то быстро сказал на чужом лающем языке рыцарю. Лис нахмурился еще больше, так как стрельнул глазами старик явно в него. До драки, вроде дело не должно дойти, но ежель дойдет – придется туго: вся надежда – на лук, да на оборотня, опять некстати куда‑то запропастившегося.

– Прошу меня простить, добрый сэр, но вынужден предложить перенести наш разговор до более подходящего часа. Мерзкие разбойники, которых мы совместно отправили в ад, где им, безусловно, самое место – были далеко не всеми. По их следу идут еще порядка двух десятков негодяев. Эти – оказались самыми быстрыми. Мы с ними долго сражались, и остальные вот‑вот будут здесь. Хорошо бы уже, что ваши воины тоже вмешались…

– Их полторы дюжины. Может чуть более, – волколак появился позади рыцаря и его свиты – как всегда бесшумно. «Бронь снял, мерзавец!» Сэра Рудольфа его появление отнюдь не обрадовало, но удивило, судя по перекосившемуся лицу. Впрочем, он тут же взял себя в руки. – Пятеро конных и чертова дюжина пеших. Трое из конных – похожи на гридней: в бронях, добро оружные, хоть и в дурацких шкурах.

– Где? – уточнил боярин.

– Через четверть часа – тут будут, – верно понял волколак, ответив на подозрительные со стороны немцев взгляды гордо поднятым подбородком и не менее подозрительным взглядом. – Что делать будем, боярин?

Лис скривился, осмотрев телеги и взмыленных, полуживых упряжных лошадей – эти никуда уже сегодня не поедут. Люди в телегах не смогут удрать, а вести бой в таких условиях, да еще плечом к плечу с теми, кому ты не совсем доверяешь – занятие неблагодарное. Впрочем, выбирать не приходилось: он был на своей земле, а эти люди – те, кто ему, боярину‑витязю, платили за защиту. Бросить своих в беде – это как предать самого себя. Да и, в конце концов – должны ж услышать ратные звуки в Комышелоге?! Не может стража не заинтересоваться побоищем у себя под носом.

– Я бы предложил ударить сходу по ним – вдоль по тракту, – вежливо напомнил о себе задумавшемуся боярину Рудольф, подъезжая ближе, чтоб не орать. – Если к нам присоединяться ваши воины, Лисослав Велимович – то у нас будет уже сокрушительное преимущество! Ударим в копья – и они разбегутся как крысы под нашим натиском!

– Тут дело такое, дорогой друг, – боярин кашлянул в рыжие усы. – Мой десяток рад бы к нам присоединиться, вот только он в Турове остался.

– Но как же…

– То была воинская смекалка и хитрость – и только, – отрезал дальнейшие расспросы боярин.

Рыцарь какое‑то время смотрел в глаза старому воину, размышляя над сказанным, затем кивнул.

– Тем не менее – удар всеми силами на встречу, как я и говорил, позволит нам…

– Нет времени на препирательства, добрый друг. Я бы не был настолько уверен в таком ударе – стопчем пеших, но и сами завязнем. А конные, будь они не ладны – ударят по нам. По нам, завязшим. Если там гридь, пусть даже несколько – так они и сделают, или я ничего не смыслю в ратном деле. Ударят – тогда конец и нам, и им, – старый воин указал на женщин и детей в телегах.

– Что предлагает достопочтимый гер?

– Пойдите лесом в обход. Пусть разбойнички выйдут ко мне и телегам. Сами – ударите сзади по‑ним. Стопчете конных, а после – ударим на пехоту сообща – вот тогда они побегут как тараканы.

– Добрый план, – кивнул рыцарь, после короткого раздумья и поделился планами с оставшимися всадниками.

– Не гневись, боярин, а мне‑то где быть тогда? – Лесобор с сомнением посмотрел на одну из оседланных лошадей разбойников – четвероногие твари не любили волколаков – и это было взаимно. Оборотень знал, что стоит только ему попытаться оседлать хоть одну из них – та сразу же покажет зубы, чуя волка. И потому представить себя молодецки мчащим на ворога в конном строю с ратными он мог, разве что, в пьяном угаре! Лис был того же мнения.

– Останешься при мне, здесь, – он указал на людей в телеге. – Поможешь мужикам не пужаться раньше сроку. Бронь куда дел, паршивец?

– Да туточки она, – волколак покраснел. – Никуда не денется – под кустом лежит себе…

– Она целое стадо коров стоит, дурья башка, я тебе для чего ее дал? – застрожил Лисослав.

– Так я это, того‑этого, – стушевался еще больше оборотень.

– Бронь вздень – без разговоров, – распорядился боярин. – Мож за воя издали сойдешь – будут осторожничать и не станут сразу нападать! На вот.

С этими словами Лисослав протянул ему свою тяжелую рогатину.

– А ты как же, боярин? – забеспокоился волколак. – чем бить будешь?

– А хером, – белозубо осклабился старый воин. – Ка‑ак разгонюсь, да как шарахну!

У всадников, понимающих славянскую речь, прорезались скупые ухмылки. «Ну вот – теперь понятно, что по‑крайней мере, четверо по‑нашенски – говорят». Старик из чужаков вдруг тоже слез с коня.

– Я тоже останусь, – пояснил он. – Притомился, да и староват я для конных скачек. За Арнольтом проследить нужно, чтоб не добили – вон, как его скрючило. Да и тут, посидеть, подождать мне, старику – самый раз будет, коли боярин не прогонит.

– Не прогоню,– заверил Лис.

Рыцарь протянул старику франкский самострел.

– Береги свою седую голову, Удо. Мне бы не хотелось потерять и тебя.