Литера «Тау»

Ансгар представил Ивана и себя.

– Мерц, – повторил библиотекарь. – Уж не правнук ли вы Рудольфа Мерца, одного из лучших оккультистов Аненербе?

Под взглядом темных, совершенно живых глаз Ансгар дернулся. Видел он портрет того Рудольфа – истинный «ариец», какой‑то даже тевтонец, если судить по выражению лица. Ансгар был его сильно ухудшенным вариантом, ибо включал в себя множество подозрительных примесей, и только глазами был похож.

– Двоюродный.

– За тайным знанием пришли? – улыбнулся библиотекарь, и кожа вокруг его рта полностью уподобилась оберточной бумаге. Казалось, что и улыбку, и фразу эту он взял у кого‑то на время и носит без особой охоты.

– Мне нужна книга «Русло горы».

Хельмар кивнул. Состояние высохшего, но еще относительно молодого лица говорило о том, что насильственная смерть настигла библиотекаря еще не очень старым, поэтому двигался он легко, цепко и ладно, как паук. И обладал паучиным же спокойствием. Только один раз Ансгару почудилось в его глазах сожаление пополам с чем‑то неясным – то ли надеждой, то ли тревогой. Но он тут же забыл об этом.

На третьем этаже располагалась пыльная, из ДСП, маленькая стойка и лабиринты невысоких книжных шкафов.

– Есть у нас две книги, – прошептал Хельмар своим похожим на ночной сквозняк голосом, – они стоят на полке рядом. «Русло горы» и «Хребет реки». Те, кто приходит за знанием, выбирают одну. Если знание хочет открыться им, то в выбранной книге они видят текст.

– А если знание не хочет открываться?

В обществе двух покойников Ансгар чувствовал себя неприлично живым. То, что в библиотеке нет отопления, похоже, имело значение только для него. Как же они хранят книги? Книгам нужен правильный климатический режим…

– В этом случае, – Хельмар снова покосился на Ансгара бегло и тревожно, – они видят в книге лишь одни лишь пустые страницы.

– То есть, – уточнил Ансгар, – в одной книге есть текст, а в другой – нет?

– Да, – тощий пыльный Хельмар по‑змеиному улыбнулся. – Но каждый раз в разной. Никогда нельзя заранее сказать, в какой именно.

– А если открыть сначала одну, а потом вторую? – спросил Ваня.

– Это не по правилам, – все так же безголосо отвечал Хельмар, пожимая плечами.

*

– Перед тем, – продолжал библиотекарь, – как вы выберете книгу, вы должны что‑то отдать. Чем‑то пожертвовать. Любой своей вещью. Если жертва понравится, вы сможете увидеть текст.

Нагнувшись, Хельмар начертил на полу мелом круг. Остатки других кругов, в виде забитых мелом щелей между паркетинами, были хорошо видны, из чего Ансгар заключил, что за знанием сюда приходили нередко.

Что можно было отдать? Ансгар припомнил, что как раз сегодня утром надел на руку часы, чтобы каждый раз, когда нужно было узнать время, не вытаскивать мобильник. Часы были недешевые, но чего не отдашь за знание?

И он отстегнул их и положил в круг.

– Этого достаточно?

– Не знаю, – ответил Хельмар. – Это уж как книги решат. Подумайте сами – ведь вряд ли им раньше не приносили часов.

– И они показывали текст?

– При мне – ни разу.

Ансгар наклонился и забрал часы назад. Хельмар с улыбкой наблюдал за ним.

Оглядываясь, Ансгар лихорадочно соображал, что еще есть у него такое, что способно понравиться книгам.

– Ваня, – спросил он, – что у тебя в карманах, кроме салфеток?

– Вообще‑то ничего, – ответил Ваня, смутившись. – Только салфетки.

– Тогда давай их, – прорычал Ансгар, досадуя на то, что всего не предусмотришь.

– С ароматом белого лотоса или этого… таежного рассвета? – осведомился Ваня, осмотрев содержимое своих карманов.

– Ненужное эстетство мы оставим для Сальвадора Андреевича, – сказал Ансгар. – А все деревянное проще завоевать патриотической ностальгией.

Пачка «Таежного рассвета» – для личной гигиены, с добавлением натуральных ингредиентов – легла в очерченный мелом круг.

*

Пройдя вглубь между стеллажей, библиотекарь и посетители спустились по винтовой лестнице вниз на второй, а потом и на первый этаж, со стороны, противопопложной парадной лестнице. Здесь располагались стеллажи металлические, с коваными бортиками, и казалось, было холоднее, чем наверху.

– Интересно, – рассуждал Ваня, – почему так много нельзя знать? Я понимаю, когда это нужно, чтобы не допустить человека к тайным силам, способным что‑нибудь разрушить. Ну, в мире. Но ведь «Хребет реки», как говорит Ансгар Фридрихович, это всего лишь знания о природе вещей, которую нельзя изменить. Почему оккультистам нельзя знать правду?

– Если бы люди знали правду, – прошелестел Хельмар, – они не делали бы ошибок. А людям нельзя не делать ошибок. Иначе сойдешь с пути. Путь человека определяется его выбором. Когда знаешь заранее, какой выбор делать – не сможешь проявить себя и понять кто ты. Абсолютное знание делает жизнь бессмысленной.

– Сейчас я делаю ошибку? – быстро спросил доктор Мерц.

– И очень большую, – безразлично кивнул Хельмар, погружая правую руку в карман пиджака. Жест показался Ансгару слишком уж профессиональным, и целое мгновение он ждал, что Хельмар сейчас достанет пистолет.

– Тогда, выходит, все правильно, и жизнь моя имеет смысл? – спросил Ансгар, готовясь, если что, броситься на пол и укатиться за стеллаж. Если, конечно, получится.

– Можно сказать и так.

Вытащив их кармана маленькую белую пуговку, Хельмар подбросил ее на ладони и сунул обратно в карман.

*

 

Подземное хранилище тайных знаний занимало довольно большую площадь. Нужный стеллаж был заставлен плотно, и искомые книги оказались рядом, в самом его центре. Книга «Хребет реки» была серой, а «Русло горы» – черной с медным обрезом.

– Берите одну, – напомнил Хельмар. – И у вас есть час – до четырех вечера. А в половину пятого я закрываю библиотеку.

«Как будто она раньше была открыта» – подумал Ансгар, а вслух сказал:

– Надолго?

Хельмар пожал плечами.