Литера «Тау»

Девушка закрыла глаза.

Сначала она не видела ничего. Был только шорох темнеющего леса, крики птиц и журчание ручья и тихое, на грани слышимости, дыхание своего учителя – такое ровное, что казалось, он спит.

А потом она увидела – осознала? – себя давно уже идущей по песчаным кочкам, между которыми мерцала блестящая голубая пустота. Серое пространство по бокам походило на утонувшее в киселе хмурое небо, которое ничего не давало разглядеть. Наверно, разглядывать ничего и не требовалось.

– Чувствуй, – приказал Ансгар. – Они здесь.

В этом мире ее наставник был совсем прямым и высоким.

И Магда почувствовала. Образы, метавшиеся вокруг нее, не относились ни к зрительным, ни к осязательным, ни к звуковым. Она назвала бы это осязанием в пространстве. Ее способность ощущать расширялась, и все, что ее сейчас окружало, словно бы оказывалось в ней, в ее сознании.

– Бери одного, – велел учитель.

Она взяла нечто, как ей показалось, мерцающее синим теплом. Оно пообещало быть Гефестом. Откуда‑то она знала, что Ансгар его не видит – он видел лишь те души, которые положено было видеть ему.

– Взяла, – отрапортовала она.

– Тогда уходим.

– Как?

– Просто взять и идти.

Магда замешкалась. Она не знала как это – взять и идти. Везде было одно и тоже, а взлет – откуда‑то она это знала – означал падение. Внизу было совсем страшно.

– Вернись в свое тело.

Магда поняла и приказала это сама себе, однако ничего не произошло. Между ней и ее телом было препятствие, которое она не могла преодолеть. Все‑таки, вспомнила она, с рыбой было проще – там из тела выходить не требовалось.

– Что мне делать? – спросила она. – Я не могу вернуться.

– Тогда ты умрешь. За что ты его не любишь?

– Что?

– Тело свое. Поверь мне, это не тот случай, когда ты получаешь свободу. Ты должна вернуться, ты еще многое не сделала.

– А я… я не могу.

Ансгар сделал шаг к ней и обхватил ее метафизическими руками.

– Должен быть какой‑то стимул возвращаться, Магда. Семья, например, близкие или любовь. Вспоминай.

– Нет ничего.

– Scheisse.

…Ей показалось, что прошло довольно много времени, прежде чем она снова ощутила реальность – холодный предрассветный воздух, тишину и легкий привкус дыма на языке. Руки и ноги замерзли, а спина почему‑то нет, и в следующий момент она поняла, почему именно: Ансгар держал ее сзади за талию. Но вот он разнял руки, откатился на мокрую траву.

– Не зря я вас посылал в Интернет, – сообщил он насмешливо. – День мы угадали.

Магда ощущала себя еще не совсем вернувшейся в свое тело, и, рассматривая в сумраке лежащего на спине Ансгара, поняла, что и он тоже.

– Первым возвращается лицо, – поделился он так, словно продолжал давно начатый разговор о временном выходе души из тела. – Обычно левый глаз. Потом шея, а потом вы можете дышать.

– Получается, я некоторое время не дышала?

– Вы бы и не вернулись, не вытащи я вас. Этот момент еще придется отрабатывать. Что там с Гефестом?

Невидимый за деревьями Ваня какое‑то время молчал, потом ответил:

– Ну… он уже целиком есть… здоровый, кстати, пес, я думал, он поменьше. Видимо, бабка преуменьшала, когда называла его дворнягой… Ага, поднялся, пьет… виляет хвостом.

Ансгар посмотрел на Магду,

– Вы можете подойти и попробовать приказать ему.

*

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда Магда поняла, что на такой собаке можно даже кататься верхом.

– Здорово, Ансгар Фридрихович! – крикнула она, в очередной раз свалившись на траву. – Я мечтала о такой собаке!

– Не увлекайтесь. Вам его еще развоплощать.

– А можно, – Магда просительно сложила руки, – можно я оставлю его себе? Вы же Ваню оставили.

– Пока вы не получите лицензию – нельзя. Кобель слишком нестабилен и может вовлечь нас в неприятности.

– Но он меня слушается!

Гефест, словно в подтверждение, повилял хвостом и гавкнул басом. Он был огромен. Его холка доставала Ване до локтя, густая грива серой шерсти спускалась до середины передних лап, а виляя хвостом, он, наверное, смог бы перешибить бревно.

Ансгар старался находиться от него подальше.

– Пока он вас слушается, – сказал он, – сделайте это. Вот вам ампула.

Внезапно Гефест повернулся к некроманту и зарычал, оскалив огромные белые клыки – куда больше, чем были у черепа.

– Ваня, – спросил некромант, – пистолет у тебя?

– Да. Стрелять?

– Подожди. Магда сама должна это сделать.

Магда надломила стеклянную ампулу, вытащила за кольцо иглу.

И протянула ее некроманту. Он покачал головой.

Магда снова посмотрела на Гефеста. Огромный пес между тем вскочил на лапы и двинулся к ней, виляя хвостом.

– Я не могу, – тихо сказала Магда. – Он как живой.

– Он не живой. Он – лишь воспоминание о живом.

Услышав, что о нем говорят, Гефест повернулся к Ансгару. Однако что‑то в выражении его лица псу не понравилось; он оскалился и тихо зарычал.

– У него черная дыра в груди, – без выражения сказал некромант. – И она растет. Наверно, вокруг него слишком много энергетических возмущений – нас ведь двое, некромантов, к тому же одна из нас женщина.

Гефест присел на задние лапы и внезапно прыгнул.

Если бы его тело было живым, он без труда повалил бы Ансгара на траву и разорвал на части; но к демонической эффективности своего нового тела Гефест еще не привык. Поэтому, сбив некроманта с ног, он пролетел пятью метрами дальше и закопался передними лапами в землю.