Лучший враг

Очевидно, придумал что‑то поинтереснее для меня. Я сжала губы, стараясь не гадать. Нет смысла готовиться к унижению. Все равно Егор получит свое. Он уже получил. Мне остается только пережить это.

Мы вышли на кухню. Я остановилась у стола, не зная, куда идти дальше. Егор тоже не спешил указывать мне путь.

Он смотрел на меня, словно решал, как поступить. Я мялась на одном месте, комкая в руке ключи от машины. Он забрал их, бросил на стол.

– Ты ужинала? – спросил Егор.

– Что? – я ушам своим не поверила.

– Когда ела последний раз?

– Утром… Кажется. Днем пила чай.

Егор подошел к плите и указал на сковороду.

– Тогда поешь, загрузи мойку и ложись спать, Майя.

Он собирался выйти, но я успела прокричать ему в спину:

– Стой, Егор, я же приехала, чтобы…

– Трахаться со мной, – закончил он проницательно, обернувшись.

– Д‑да.

– Все верно. Я рад, что ты помнишь.

Издевается?

– Ты передумал? – спросила я, стараясь не выдать надежду в голосе.

– Нет, – огрызнулся Баринов. – Но меня так бесит твое опоздание. Боюсь убить тебя нахрен во время секса.

Я сглотнула.

– Еще вопросы, Майя?

– Где… Куда.. В какой комнате мне лечь? – выдавила я с третьей попытки.

– Первый этаж. За углом налево. Готовая комната для гостей.

– А ты где спишь? – зачем‑то спросила я.

– Там, где никто не достает вопросами! – гаркнул Егор и вышел из кухни.

Я осталась одна на кухне. Егор не соизволил мне показать дом или хотя бы мою комнату. В общем, мне и не стоило рассчитывать на радушие и гостеприимство. Платит мне за секс. Я его игрушка, а не гостья.

Собственно, и секса у нас пока не было. Я пыталась подготовиться к этому всю неделю, а Баринов просто ушел спать. В девять вчера. Приготовив мне ужин.

Я подошла к плите и приоткрыла крышку глубокой сковороды. Там была паста. Еще теплая, вкусно пахнущая. А рядом полная мойка посуды. И снова мыть мне.

Я посмеивалась, пока загружала машинку. Однажды Егор позвал меня в общагу на гречку с тушенкой. Вроде блюдо простое, но он умудрился выпачкать всю посуду на общей кухне и засрать два стола. Он точно так же тогда велел мне убирать все. Ведь он кормит, а я мою. Все честно.

Может, не так сильно он изменился?

Я нашла тарелку и выложила остатки пасты. Думала, еда в рот не полезет, но пахло так восхитительно, что я забыла все свои переживания. Глядя только на пасту, я улыбалась, вспоминая общагу Егора, запах гречки, его самого, смешного и милого, в очках, которые все время запотевали, вытянутой майке и трениках с пузырями.

Впервые мне захотелось отмотать назад время и быть там: в нищете, но счастливой. Я сама выбрала золотую клетку. Думала, деньги сделают счастливой. Как же я ошибалась.

Сурово и одновременно забавно обошлась со мной жизнь. Я снова продаюсь ради денег. Но теперь хотя бы называю все своими именами.

Деньги не делают тебя счастливым, но с ними многое становится проще.

Расправившись с пастой, я отправила тарелку в мойку, включила машинку.

Гостевая спальня нашлась без труда.

Я не ожидала, что буду жить отдельно. Хотя и спать с эскортницей в одной постели тоже как‑то странно. Егор разграничил пространства максимально ясно.

Я вспомнила, что не захватила сумку из машины, вернулась в гараж за ней. По дороге заглянула в гостиную, заметила лестницу на второй этаж и парадную дверь. Сориентировалась более‑менее и вернулась к себе в комнату. Она была маленькая, но уютная. Я решила сходить в душ, чтобы смыть с себя усталость и нервы.

Теплая вода успокоила. Я завернулась в большое мягкое полотенце и вышла, чтобы достать из сумки щетку для волос.

– Привет, – буркнул Егор, пугая меня до смерти.

Я подпрыгнула и чуть не врезалась плечом в косяк. Полотенце почти свалилось с груди. Я чудом подхватила его и сделала три шага назад, собираясь прятаться в ванной.

– Выйди, Майя, – сурово велел Баринов, руша мой план бегства. – Это всего лишь я.

– Ты собирался спать, – прошептала я, возвращаясь в комнату.

Я старалась получше закутаться в полотенце, но оно теперь казалось мне очень маленьким. А взгляд Егора напротив был слишком обволакивающим. Он как будто трогал меня глазами, не отводил взгляда, смущая по полной программе.

Он был все в той же майке, но теперь без штанов, в одних боксерах. Баринов развалился на моей кровати, как типичный хозяин… всего. Спальни, дома, меня.

Мне казалось, что после минета у него в кабинете я больше не смогу стесняться, но ошиблась. Сосала его член я в одежде, как ни крути, а сейчас была почти голой. От его взгляда меня почти не спасало полотенце. Думаю, и шуба не спасла бы. Завернись я хоть в паранджу, Егор раздел бы меня глазами, заставил бы чувствовать себя не то что голой, а вообще без кожи.

– Пятница, – невозмутимо сообщил мне Егор.

Как будто это все объясняло.

– Я знаю, какой сегодня день, – проговорила я робко, продолжая комкать полотенце и пытаться стать прозрачной.

– Я много работаю, Майя, – озвучил Егор очередную потрясающую новость. – Эта неделька выдалась адской. Я так устал, что не могу заснуть. Еще и ты выбесила своим тупым опозданием.

– Ты решил, что все‑таки стоит меня убить за это?

Егор хмыкнул.

– Не сегодня. Но нам точно стоит пообщаться, раз ты здесь, а я не могу заснуть. Подойди ближе.

Я сделала два малюсеньких шажочка.

– Подойди к кровати, Майя, и не заставляй меня повторять сто раз одно и тоже.

Вздохнув, я послушно приблизилась к нему. Перед смертью не надышишься. Пусть все будет быстро.

Егор встал. Мы поравнялись, и я заметила, что он действительно очень устал. Глаза красные и какие‑то блеклые, под ними темные тени, между бровей глубокая морщина. Захотелось разгладить ее пальцем, но я не стала. Хмурился Баринов на меня. Вряд ли он оценит мое сочувствие в таком виде. Ему нужно только тело в дар собственной гордыне. Это есть у меня.