Любовь к драконам обязательна

– Госпожа Амэт, что вы такое говорите? – вздрогнул Том

Он выскочил из‑за стола и, выглянув из кабинета, проверил, не подслушивает ли кто‑нибудь. Конечно, нас слушали абсолютно все. Быстренько прикрыв дверь, сдавленным голосом он хрюкнул:

– Ну, вы и выражения используете, Тереза.

– Это вы меня использовали! – возмутилась я. – Говорили, что даете мне шанс проявить себя. Клялись, что в Ватерхолле «все схвачено».

– Я так и сказал «все схвачено»? – Он нервно заснул палец за узел галстука.

– Именно так! Даже намекнули на повышение. Но там вообще ничего не схвачено! Вы знали про договор? – с подозрением сузила глаза.

Все! Дороги назад не было. Я практически обвинила начальство в том, что оно специально сняло с себя ответственность за провал и подставило безвольное, безответное создание, главной обязанностью которого было говорить: «Кабинет счетоводов напротив».

– Ну… эм… кхм… – заминка красноречивее любых слов говорила, что Потс еще как знал. – Но! Зато вы получили повышение!

– Чего? – изумилась я.

– Господин ди Элрой объявил, что с сегодняшнего дня вы приступаете к службе его личным стажером.

– Кого? – почувствовала я, как у меня вытянулось лицо. Почудилось, что стул начал накаливаться, точно масляная сковорода на очаге.

– Господина ди Элроя.

– Нашего? Который «дракон»? – уточнила шепотом, и Потс воровато оглянулся через плечо, словно Таннер ди Элрой частенько шпионил возле закрытых окон, спускаясь из своего кабинета по веревке. – Такая должность существует?

– С сегодняшнего дня существует, – также тихо ответил уже бывший шеф. – Идите.

– Куда?

– На новое рабочее место. Так что поздравляю, удачи в карьере, – изобразил он фальшивую улыбку.

– Подождите меня выпроваживать! – категорично выставила я ладонь, мысленно пытаясь принять тот факт, что карьере продавца сухих кормов пришел трагический конец.

Выходило, меня не захотели просто уволить, а решили сначала истерзать и только потом дать пинок под зад. Жлобы! Всем известно, что сработаться с Таннером ди Элроем смогла только одна помощница – госпожа Паприкавикус. И только оттого, что носила длинную фамилию. Пока лишний раз вызовешь, чтобы отчитать – язык ломать устанешь.

– Не расстраивайтесь, – попытался меня утешить Потс.

– Хорошо вам говорить! Из‑за вас меня на вредную службу перевели! – Я принялась загибать пальцы: – Стажером оставили, жалование не прибавили, по карьерной лестнице не подняли, а подвинули, как тут не расстраиваться?

– Ну, что вы нервничаете? – Он явно издевался. – Работать лично с господином ди Элроем мечтает каждый клерк нашей конторы.

– Наверное, поэтому, как только он спускается на первый этаж, все прячутся по кабинетам, а вы вообще дверь на ключ запираете.

– Какой возмутительный поклеп, – обиделся Потс.

– И два раза в замочной скважине поворачиваете, – обвинительно ткнула я в него пальцем.

– Но вы уже повышены.

Почему‑то прозвучало, как «повешены», и красный шарфик на шее вдруг показался кровавой удавкой.

– А, может, вы меня обратно понизите? – с надеждой подалась я вперед.

Через пятнадцать минут, прижимая к груди стопку любовных романов из ящика стола, пенал с чернильными перьями, розовые домашние туфли, служившие по вечерам сменной обувью, и попранное самолюбие, я поднималась по широкой лестнице на второй этаж. И казалось, будто я забиралась на вершину неприступной горы, чтобы скатиться кубарем да сломать себе шею.

 

ГЛАВА 2. Личный стажер тирана

 

О дурном характере хозяина «Драконы Элроя» ходили легенды. В конторе даже присказка имелась: «Хочешь меня до второго этажа довести?», то есть испоганить сослуживцу жизнь так, что тому было бы проще написать увольнительное прошение. Удивительно, как я умудрилась сама себя довести до этого страшного места? Хотя, справедливо говоря, выглядела «конторская преисподняя» гораздо шикарнее общих кабинетов.

В коридоре лежала ковровая дорожка, стены были отделаны дубовыми панелями, на дверях темного дерева красовались таблички с именами, выбитыми золотыми буквами. На окнах висели подвязанные шнурками портьеры, а не жалюзи из узких деревянных реек, вызывавшие стойкую ассоциацию с тюремными решетками.

По‑прежнему обнимая немногочисленный конторский скарб, я добралась до двери в приемную Таннера ди Элроя и постучалась. Ответа не последовало. Заглянула без разрешения. Просторная комната с секретарским столом, стеклянными шкафами и буйно цветущим комнатным кустом в большой кадке пустовала. Зато дверь в кабинет дракона Элроя была нараспашку.

– Доброе утро! – произнесла я погромче.

Неожиданно в дверном проеме появился высокий широкоплечий мужчина, чей портрет украшал холл. Картину рисовали в подарок на день рождения у какого‑то жутко известного художника, деньги собирали всей конторой (удержали положенную сумму из ежемесячного жалования). Возможно, проблема заключалась в том, что портрет рисовали с другого портрета, а, может, мастер работал в сжатые сроки, но у Таннера ди Элроя лицо вышло такое, будто он проглотил кол и страшно мучился от несварения. В жизни он выглядел приличнее. В смысле, цвет лица у него был лучше, но выражение похожее – как с камнем в животе. И да, он являлся человеком, затащившим меня в родительский дом на плече. Удивительно, как мы еще не женаты.

– Здрасьте, – пробормотала я, попыталась поклониться и уронила с пирамиды книжек розовые туфли с пеналом.

– Вы опоздали, – сухо заметил он.

Как и десять минут назад в кабинете бывшего шефа, мы повернулись к настенному хронометру. Если тот не врал, то до начала рабочего дня оставалось три минуты. Усадить хозяина конторы в ту же лужу, где плескался Том Потс, было неловко.

– Извините, – за все разом попросила я прощения.

– Сегодня госпожа Паприкавикус, – без запинки назвал он фамилию личной помощницы, – приболела, так что я лично введу вас в курс дела.

Таннер развернулся и исчез в недрах кабинета. Я замялась, но тут услышала:

– Госпожа Амэт, поторопитесь!