Любовь пахнет понедельником
Ева Садовская
– Дорогая, что с тобой? Тебя трактор переехал? Всё в порядке? Ты не заболела? Зачем бацилльная пришла? Хочешь меня заразить, чтобы я пропуск по анатомии замучилась отрабатывать? – Лиза завалила подругу вопросами, стоило Еве сесть рядом.
Английский в 8 утра, да ещё и в субботу, был тем ещё испытанием. Нелегко взять себя в руки и прийти, когда знаешь, что люди с пятидневкой сейчас отдыхают. В этот раз ситуация усложнялась ещё из‑за того, что Ева действительно чувствовала себя неважно после встречи с ним. Её всю ночь бросало то в жар, то в холод, она так и не смогла уснуть. Возможно, дождь и не виноват. Ева измученно улыбнулась:
– Всё нормально. Может, немного простыла, вчера под дождь попала, – она понадеялась, что Лиза ей поверит и не будет проявлять излишнее беспокойство. Хотя бы раз не станет вести себя как чья‑то мама.
– Ты не умеешь врать. На тебе лица нет, иди домой. Зачем вообще пришла сегодня?
– Не поверишь, учиться, – Ева закатила глаза и попыталась сдержать чих, но не вышло.
Откуда‑то раздался недовольный голос Кати:
– Кто болеет, надевает маску или сидит дома, чтобы не заражать всю группу! Впереди контрольные, лично я не собираюсь ничего отрабатывать.
На этот раз глаза закатила Лиза. Ева усмехнулась, уходить домой она не собиралась. Не только Кате не хотелось пропускать колки. При одном только упоминании отработок у Евы скрутило живот. К сожалению, врач на приёме не имеет права сказать: «Извините, я не знаю, что с вами, видимо, я болела, когда мы изучали патологии дыхательной системы» или «Ой, я не могу вам подобрать гипотензивный препарат, у меня по этой теме два». Поэтому каждый пропуск или неуд сопровождала необходимость тащиться вечером в институт на кафедру и сидеть в очереди, чтобы убедить преподавателя, уже давно уставшего от таких, как ты, что ты знаешь эту тему. Ева даже немного гордилась, что в течение первого года обучения ни разу не была на кафедральной отработке, и собиралась продолжать в том же духе. К тому же пойти сейчас домой означало для неё остаться один на один с мыслями о нём. Опять.
– Знаешь что, это ты кому‑то другому рассказывать будешь. Учиться. Ну да, конечно, английский и биоэтика – два самых важных предмета в меде, после физкультуры, конечно же. Опять всё за тебя разруливать, – Лиза нахмурилась.
– Да в смысле опять, когда такое было?
– Было, и не надо спорить, – подруга обернулась, начала искать глазами старосту. – Катя! Если не хочешь заболеть, прикрой Еву, не говори, что её нет на биоэтике. Пожалуйста!
– Без проблем, с вас шоколадка, – Катя за смехом скрыла своё недовольство и вернулась к разговору с подружкой. Значит, на биохимии Садовской не будет. Хорошо, очень хорошо. Возможно, это её шанс наконец‑то заполучить внимание Ильи Александровича, для которого она по‑прежнему оставалась пустым местом.
– Вали домой, пока тебя тут никто не видел, а лучше сразу в поликлинику, – Лиза повернулась обратно к Еве, – английский всё равно никого не заставляют отрабатывать.
К тому моменту, как Ева добралась до студенческой поликлиники, ей стало хуже. Горло заболело так, будто кто‑то не переставая тёр его наждачной бумагой, глаза начали слезиться, появился насморк. Милая женщина‑терапевт открыла больничный, выписала лекарства и назначила дату следующего приема. Сколько всего придётся отрабатывать, Ева поняла, только когда добралась до дома. Да и к тому же как раз на этой неделе стояли колки по гисте и анатомии. Ей захотелось плакать. Пропуск пар всегда сопровождался стрессом, а пропуск контрольных… Ева не хотела, но не могла об этом не думать.
Она честно попыталась отнестись к больничному как к дополнительным каникулам у первоклашек и уделить немного времени себе любимой и своим мыслям, но это означало, что она опять непроизвольно начнёт думать о нём. Разговоры с ним каждый раз заставали её врасплох. Вчера он предложил ей свою кожаную куртку, но она отказалась: не хотелось потом быть обязанной чем‑то. Сейчас Ева, конечно, думала иначе. Горло ужасно болело, когда она растворяла таблетку для полоскания и ставила чайник. Шум закипающей воды действовал на нервы, но смог заглушить часть мыслей и перебить внутренний голос.
Перед глазами проносились все сцены с Ильёй Александровичем, начиная с того вечера в клубе. Не считая того момента после пары, ей всё‑таки было в чём‑то приятно его внимание. В нём даже читались учтивость и своеобразная забота, если, конечно, отбросить все его шуточки и те раздевающие взгляды. Ева очень хорошо разобралась во всех своих вопросах, возникающих по ходу изучения нового материала, только потому, что Илья Александрович постоянно интересовался, всё ли ей понятно. Однако Еве было немного неловко и не по себе от этого. Во‑первых, летние воспоминания были ещё свежи и всплывали перед глазами вне зависимости от её желания. Красный коктейль, голубая подсветка, её любимая песня, которую она теперь вряд ли сможет когда‑нибудь снова переслушать, туман перед глазами, звон в ушах… Чем он её так зацепил? Почему она пошла следом? Во‑вторых, вся группа теперь понимала, что что‑то точно происходит. Или уже произошло. Плана действий у неё по‑прежнему не было.
