Любовь пахнет понедельником

Ева умылась ещё раз, чтобы окончательно прийти в себя.

– Потерпи, осталось два часа двадцать шесть минут, – сказала она своему отражению в зеркале, после того как посмотрела на цифры на экране блокировки своего телефона. – Ты обязательно выживешь, думай о биохимии.

В Еве поселились два беса: сомнение и противоречие. В глубине души ей всё же хотелось чьего‑нибудь мужского внимания, хотелось окунуться в милые моменты начала романтических отношений. Счастье Лизы обострило это желание. Гораздо проще и безопаснее было мыслить позитивно и закрывать глаза на многие вещи. Трудности никто не любит. Сложная учёба? Ева накупила красивой канцелярии и стала романтизировать учебный процесс. Почему бы и не поступить так же в этой ситуации? Если это могло дать хотя бы немного душевного комфорта, какая разница, что это неправильно? В своём жизненном уравнении она наделала кучу ошибок, но всё равно пришла к результату, похожему на правду. Ева очень плохо разбиралась в людях, но даже она могла понять, что Илья Александрович вряд ли был подходящим кандидатом для отношений. Он был старше ровно настолько, чтобы ей было неловко от этого. Он был её преподавателем. Ей не нравилась его манера общения, его поведение. Он не был её типажом. С другой стороны, он иногда смотрел, как Еве казалось, с нежностью, был внимателен, помогал разбираться в материале, проявлял участие, и этот чёртов облепиховый чай… И разве не она сама прыгнула летом в его объятия, чтобы почувствовать себя желанной хотя бы на несколько минут? Может, было бы гораздо хуже, если бы она совсем прекратила привлекать представителей противоположного пола? Классным девочкам парни не изменяют. Но то, что он сейчас себе позволил прямо на паре, на глазах всей группы, мгновенно убило обоих её бесов. Она подумала, что надо бы рассказать кому‑то о происходящем. Но куда обращаться? Кому говорить, что к ней пристают прямо на парах? Да и кто ей поверит? В конце концов, сама виновата в происходящем. Надо было думать головой летом, чтобы не расхлёбывать всё сейчас.

Она хотела выйти пораньше на отработку по анатомии, потому что была наслышана о гигантских очередях и часах ожидания, но всё пошло наперекосяк. Сначала она долго искала свои счастливые носки, жёлтые, с енотами, они не могли не приносить удачу, и Ева пожалела, что не надела их на сегодняшнюю пару по биохимии. Потом перед самым выходом обнаружила на своём счастливом халате два красно‑бурых пятна. Илья Александрович поставил её в пару с Катей для выполнения лабораторной. Он точно всё понимал и веселился, как только мог. Он был оскорблён тем, что Ева попыталась скинуть его руку, а потом и вовсе выбежала из аудитории. Отказаться было нельзя, это было условием, чтобы он подписал лабораторную за пропущенную пару. Ему было всё равно, что другие преподаватели закрывают уважительные пропуски без лишних вопросов и подобных выдумок. Может, Ева сама поставила эти пятна случайно, когда сливала реактивы в раковину, а может, её староста решила немного попортить ей жизнь, кто знает. К выполнению этой лабораторной Катя отнеслась как к негласному соревнованию, из которого решила во что бы то ни стало выйти победительницей. Она не смогла совладать со своей злостью, когда поняла, что снова перестала существовать для своего преподавателя. Катя поступила по‑детски и втихую облила свою соперницу реактивами. Она знала, что её помеха на пути к счастью с Ильёй Александровичем очень любит этот халат. Ева же порадовалась, что в материалах к лабораторной не было мочи, так что 2,4‑динитрофенилгидразон пирувата не был худшим вариантом. Однако ей пришлось в срочном порядке застирывать халат, а потом сушить его феном.

Когда Ева в халате и в шапочке с такими же енотами, как и на носках, зашла на кафедру анатомии, перед кабинетом, где должна была быть отработка, уже стояло человек пятнадцать. Ещё несколько человек вынесли из кабинетов стулья и сидели прямо в коридоре. Перваши взяли у лаборантов кости и повторяли всевозможные отверстия, ямочки, борозды и бугристости. До начала оставалось совсем немного времени. Не питая особых надежд, Ева заглянула в кабинет, чтобы посмотреть, есть ли свободные места. Было только одно, совсем близко к преподавательскому столу. Как раз оттуда начиналась очередь, по которой спрашивали отработчиков, но это место явно для кого‑то держали. Она уже развернулась, чтобы выйти в коридор и встать в конец очереди, когда её окликнули. Насколько она знала, других девочек на её курсе с таким именем не было. Ева подумала, что, возможно, рядом с ней стояла первокурсница, которую звали так же, но всё же решила обернуться. Ей махал какой‑то незнакомый студент, его кудряшки забавно выбивались из‑под шапочки с принтом в виде зубов, он ясно давал ей понять, что место рядом с ним предназначено для неё. Ева не понимала, откуда тот знает её имя, однако пошла в его сторону.

– Я надеюсь, ты не стомат, – Ева взглядом указала на шапочку, когда села рядом с парнем, на её лечебном факультете практически все недолюбливали студентов стоматологического. Эта неприязнь распространялась и вне стен института. Многие врачи не считали стоматологов своими коллегами: «Зуб – не орган, стоматолог – не врач».

– И тебе привет. Не переживай, моя шапочка в стирке, поэтому я взял эту у своего лучшего друга. А вот он как раз‑таки со стомата, – парень с кудряшками широко улыбнулся. Ева заметила, что у него очень милые ямочки на щеках и очень ровные зубы.

– Какой кошмар, – она сделала вид, что в ужасе, – кстати, а откуда ты…

Она хотела спросить, откуда он знает её имя, но договорить не смогла, потому что в кабинет зашли два преподавателя. Высокая молодая женщина, цокая шпильками, увела первокурсников в соседний кабинет. Свободные места начали заполняться людьми из коридора. Второй молодой преподаватель остался, и к нему тут же подсел кудрявый мальчик, чьего имени Ева не успела спросить. Её очередь отрабатывать была следующей. Парень с кудряшками пропустил ту же контрольную, что и она, и когда он покинул аудиторию, получив пять, она облегчённо выдохнула. Значит, для неё не всё потеряно и она сможет не сдавать хотя бы один экзамен. Её попросили нарисовать схему ядер мозжечка и перечислить проводящие пути переднего канатика спинного мозга. Ева за последние пару недель посмотрела видео со схемами столько раз, что ей казалось, она сможет безошибочно нарисовать их левой рукой в темноте с закрытыми глазами, если её разбудят посреди ночи. После того как она успешно справилась с заданием, её спросили, какие у неё стоят оценки за другие контрольные, и отпустили. Автомат удалось сохранить.

Когда Ева выходила из корпуса, она думала о людях, стоящих в коридоре (их было уже человек тридцать), и о своём везении. Рядом со зданием она увидела его. Илья Александрович тоже заметил Еву. Она поняла, что весь лимит удачи на месяц вперёд исчерпала на этой отработке.

 

Глава 6

Одна домой дойти сумею

 

 

Прекрасной барышне привет!

Я провожу вас… если смею.

 

Гёте. Фауст