Любовь пахнет понедельником

Хищники и их жертвы

 

Смешай моей даме ваш самый жестокий коктейль.

ЛСП. Коктейль

 

 

Глухой туц‑туц какого‑то очередного хита‑однодневки эхом отдавался в головах всех присутствующих в клубе, заглушая разговоры шумной компании молодых людей, расположившихся за небольшим столиком в стороне от танцпола. Стробоскопы озаряли разноцветными вспышками света помещение. От них уже начинали уставать глаза. Движения танцующих казались резкими и отрывистыми, как будто это была не жизнь, а видеоплёнка, в которой явно не доставало нескольких кадров в секунду. Изрядное количество выпитого сильно дурманило рассудок ребят за столиком. Ева решила, что выжмет из этого последнего летнего денька всё, тем более уже завтра ей снова придётся примерить на себя роль прилежной студентки медицинского. Это, возможно, её последний шанс забыться, раствориться в звуках музыки, проникающих через кожу и растекающихся по каждой клеточке организма. А может, это были не звуки, а алкоголь? Маленькие молекулы этанола, проходившие свою стадию «летального синтеза», чтобы наутро отозваться болью в голове и нежеланием идти на пары. Но Ева подумает об этом завтра, сейчас ей больше всего на свете хотелось освободить свою голову от всяких мыслей, особенно связанных с учёбой. Она понимала, что уже меньше чем через сутки не сможет думать ни о чём, кроме сплошных контрольных и домашек. Поэтому и цеплялась за возможность напиться и забыться, словно утопающий, хватающийся за обломки корабля, лишь бы спастись. Студентка встала из‑за столика, лёгким движением откинула аккуратные локоны, хватающие, как и их обладательница, последние глотки свободы. С завтрашнего дня они снова будут на весь учебный год убраны в хвост и под медицинскую шапочку. Ева не сказала друзьям, куда и зачем идёт, рассчитывая, что её и так поймут без слов, как это происходило всегда. В их компании не было принято докладывать друг другу о каждом своём шаге. Она забрала свою маленькую розовую сумочку, в которой было всегда всё самое необходимое, и уже направилась шаткой походкой в сторону барной стойки, когда её окликнули:

– Ева! Может, тебе хватит, а то будет как в тот раз, – голос лучшей подруги еле‑еле смог прорваться через толщу звуков, обволакивающих Еву.

– Лиза, хватит вести себя как моя мама, всё под контролем, – студентка проговорила фразу медленно, почти по слогам, в тщетных попытках скрыть, что Лиза права.

– Только твоя мать не знает о твоих похождениях, но это даже к лучшему, а то у неё слабое сердце, – буркнула та в сторону. Она знала, что её подруга ей врёт и что весь контроль был утерян ещё пару шотов назад, однако смирилась и решила, что будет молча за всем наблюдать.

– Ты что‑то сказала? – Ева потёрла глаза, как будто это могло улучшить качество слуха.

– Говорю, иди навстречу приключениям. – Лиза переживала за свою подругу, но знала, что вмешиваться бесполезно, ведь гиперопека в её отношении ещё ни разу ни к чему хорошему не приводила.

Пробираясь через толпу ловящих момент на танцполе, Ева благодарила свой рассудок, который не дал ей набить в том году эту глупую фразу под ключицей. «Carpe diem»… Звучало очень романтично, а каллиграфический почерк Лизы добавил бы особый шарм, но не вышло. Да и родители Евы были старой закалки и выступали категорически против любых модификаций тела, будь то пирсинг или татуировки. Их почтенный возраст давал о себе знать. Сейчас же, если бы она не была погружена в свои мысли, то заметила бы, что её кто‑то высматривал через толпу, как хищник – гепард, отслеживающий газель через высокие заросли саванны. Законы каменных джунглей мало чем отличались от природных. Здесь были хищники и их жертвы. Ева в этот момент была очень лёгкой добычей: отбилась от своих друзей, изрядно напилась и всеми силами искала приключений на свою красивенькую попку, которую еле‑еле прикрывало короткое платье из белой невесомой полупрозрачной ткани. А самое главное, она и хотела их найти, и алкоголь, во власти которого находилась, тоже. Молодой мужчина смог опередить Еву и оказаться прямо перед ней. Незнакомка сразу привлекла его внимание своей лёгкостью и беспечностью. Он понимал, что её мало заботило происходящее вокруг и что она уже давно потеряла всю свою бдительность. Хотел ли он заговорить с ней прямо на танцполе? Или хотел провести немного времени рядом, достаточно близко, чтобы ощутить жар разгорячённого, двигающегося в такт музыке тела, а потом увести это мягкое и податливое тело куда‑то, где им уже никто не помешает? Он сам не знал. Но был уверен, что время выжидания в засаде, пока незнакомка, в движениях которой сквозило что‑то до боли знакомое, встанет из‑за столика, полного её друзей, обязательно окупит себя. Ева не заметила возникшую из ниоткуда мужскую фигуру и врезалась в неё. Это не остановило её, она продолжила свой путь к заветной барной стойке, напоследок обернувшись и бросив в никуда «извините». На секунду ей показалось, что взгляд этого молодого мужчины был наполнен чем‑то злым, голодным и хищным. Ева отогнала эту навязчивую мысль, как газель – навязчивую муху цеце, грозящую заразить любого, кто попадётся ей на пути, сонной болезнью. За быстрыми вспышками света сложно было выловить из толпы хоть что‑то существенное, не говоря уже о таких эфемерных вещах, как чьи‑то жадные взгляды.

Плюхнувшись на высокий стул, Ева тут же подозвала бармена и заказала свой любимый коктейль. Получив свой стакан, она попыталась флиртовать с парнем за стойкой, как и во все прошлые разы, когда приходила сюда с друзьями. И на этот раз её попытки не увенчались успехом, что заставляло пьяную Еву сильно досадовать и из‑за чего трезвая Ева каждое утро после гулянки испытывала чувство облегчения, смешанного со стыдом. Она уже тянулась банковской карточкой в сторону терминала, когда её кто‑то опередил, приложив свою чёрную карту. Очередная вспышка света сделала серебристые буквы на ней читаемыми.

– С чего такая щедрость, Илья? – Ева подняла глаза на незнакомца и встретилась с тем же жадным хищным взглядом, что и на танцполе.

«Чёрт, значит, не показалось», – добавила она про себя.

– Я что, не могу угостить прекрасную даму в клубе? – Тот не удивился тому, что девушка успела прочитать его имя, это ему было и нужно; пока она отвлеклась, он провёл свободной рукой над высоким барным стаканом с красной жидкостью и блестящими кубиками льда и высыпал туда немного бесцветного порошка из пакетика, зажатого между средним и указательным пальцами. Кристаллики бесшумно коснулись поверхности напитка и тут же растворились в нём.