Любовь Юн Сока
– Я обратилась…
– И что он?
– Ничего. Пообещал помочь. Но пока ни его, ни телефона…
– Могу дать вам свой телефон, – вдруг сказал он спокойно.
– Зачем мне ваш телефон?..
– Ну, вы ведь, кажется, хотели позвонить родным?
– Да, правда, что же это я?.. – она опять почувствовала укол в висок. Безотчетно поднесла пальцы к виску и принялась растирать, стараясь преодолеть приступ боли.
– Так, стойте‑ка! Что с вами?
– Голова… болит… – язык у нее почему‑то заплетался, а потом лицо мужчины стало расплываться, и Зоя почувствовала, как ее ведет куда‑то в сторону.
«Сейчас упаду», – как‑то отстраненно подумала она, проваливаясь в темноту. Но почувствовала чьи‑то руки, подхватившие ее, и затем услышала сдавленное ругательство на корейском языке. Точно ругательство, судя по интонации… И – всё. Дальше уже ничего не было.
Глава шестая
Юн Сок уже давно так много не разговаривал по‑русски. Родители обычно говорили между собой на хангуго1, лишь изредка Анна обращалась к сыну или дочери на своем родном языке. Тем не менее, дети свободно говорили на нем, и даже Юн Ги за столько лет научился понимать русские фразы. Просто окружающая действительность диктовала свои условия.
И вот теперь он за какие‑то пару дней говорил по‑русски больше, чем за предыдущие несколько месяцев. Эта девчонка заставляла его поступать так, как раньше он никогда бы не поступил. Поступать нелогично. Она раздражала его своими поступками, своим упрямством.
Но когда она вдруг прикрыла свои полупрозрачные серые глазищи и начала крениться вбок, мужчина едва успел подхватить ее на руки и уберечь от падения на плиты пола и вторичного повреждения руки. И только выругался по‑корейски. Хорошо еще, что не выматерился на «великом и могучем». Хотя девчонка его все равно бы не услышала – она элементарно потеряла сознание.
Бурча себе под нос что‑то о «невыносимых русских девчонках, которые ни в грош не ставят работу врачей», он быстро направился к палате, где должна была в это самое время находиться бессознательная девушка. Попавшаяся ему навстречу медсестра распахнула глаза, видя, как доктор Шин собственноручно несет куда‑то больную, но Юн Сок, не давая ей возможности что‑то сказать, произнес быстро сквозь зубы:
– Срочно найдите доктора Ким Тхэ Уна! Пусть немедленно идет в палату своей пациентки!
– А… Какая палата, доктор? – только и пролепетала растерянная женщина.
– Он знает! Скажите – русская опять нарушила режим! – и, не останавливаясь, прошел дальше.
В палате, которую раньше Зоя занимала единолично, появилась еще одна больная – женщина далеко за шестьдесят. Она сидела на своей кровати и только с изумлением воззрилась на появившуюся на пороге странную пару.
Не обращая на нее внимания, Юн Сок осторожно опустил Зою на кровать и, сдернув с шеи фонендоскоп, начал прослушивать ее грудную клетку, пытаясь понять, почему она потеряла сознание. Сердце работало ровно, но тихо. Он уже закончил с процедурой, когда двери снова распахнулись, и в палате появился молодой доктор Ким и та же медсестра, которая встретилась Юн Соку.
Увидев Юн Сока, Ким закусил нижнюю губу:
– Простите, сонбэним! Эта больная – просто кладезь проблем!..
Повесив шланг фонендоскопа на шею, Юн Сок посмотрел на коллегу:
– Вы принесли ее телефон?
– Что? Телефон?.. Боже! – он досадливо хлопнул себя ладонью по лбу.
– Рискну предположить, что нет, – с долей скепсиса произнес Юн Сок.
– Она уже и вас с этим своим телефоном напрягла? Почему она вас постоянно беспокоит?
– Понятия не имею. Но она, словно специально, каждый раз оказывается на моем пути, – пожал плечами мужчина. – Как будто подкарауливает… И, коллега! Сделайте уже что‑нибудь с тем, чтобы она не нарушала режим. Этим она вредит только себе. Вот сейчас просто потеряла сознание. Я просто удачно оказался рядом. Иначе запросто могла разбить себе голову и снова повредить руку…
– Да‑да, я прослежу за этим! – закивал Ким.
«Плохо же тебе это удается, раз каждый раз она сбегает из палаты», – подумал Юн Сок, но вслух только вежливо произнес:
– Сердцебиение больной в норме. Ей просто нужно соблюдать постельный режим… Сестра, проверьте, не пора ли этой пациентке ставить капельницу…
– Хорошо, доктор, – ответила женщина и, достав из пластикового кармашка на спинке кровати планшет с прикрепленным к нему листом бумаги, начала сверяться с записями. Молча покачала головой и спросила:
– Я могу идти, доктор? Этой пациентке пока не нужно никаких процедур.
– Конечно, идите, сестра, – сказал Ким.
Она тихо вышла из палаты.
И в эту минуту Зоя пошевелилась и жалобно простонала, а потом открыла глаза, в которых плескалось непонимание. Девушка будто не могла осознать, где она находится. Но вот взгляд ее остановился на все еще сидевшем на стуле у кровати Юн Соке, и девушка произнесла по‑русски:
– Вы… Что со мной было?..
– Вы потеряли сознание, – ответил на том же языке Юн Сок и добавил. – Не подводите своего доктора, Зоя! Ваше поведение может стоить ему работы…
– Простите… Я не специально… – она поморщилась.
Он только вздохнул:
– Что вы творите?! – и покачал головой. А потом посмотрел на коллегу, который так и стоял там, рядом. – Доктор Ким, если понадобится, можете привязать ее к кровати. Ей нельзя вставать!
– Я вас понял, сонбэним! – ответил тот, поджав губы.
Юн Сок поднялся со стула и направился к двери, но в спину ему прилетел взволнованный голос девушки:
– Что вы ему сказали?!
Он остановился и, обернувшись, произнес с усмешкой:
– Я посоветовал ему привязать вас к кровати!
– Да вы совсем рехнулись! – возмутилась русская. – Что за методы лечения такие?!
– Вы сами в этом виноваты! Нарушительница правил, – и он вышел из палаты.
