Мадам Филимонова

Когда Филимонова посетила Дину, она внезапно попросила её ненадолго спрятать коробку из‑под обуви, как она сказала, с товаром. Она пообещала забрать коробку через два дня. Дала Дине за это двадцать рублей. Коробку Дина спрятала в бельевом шкафу.

Два дня прошло, а коробку все не забирали. Мы открыли коробку и оторопели. Она была битком набита пакетиками с белым порошком. Мы переглянулись. Дина начала плакать. Мы знали, что это был не сахар. Было безвыходное положение, мы понятия не имели, где искать Филимонову. Она обычно звонила Лизе с информацией о встрече, чтобы дать ей платья на продажу. Выкинуть коробку Дина побоялась. Что она скажет Филимоновой, если та появится? Кто за ней стоит тоже нам было не известно. Разговор с Филимоновой по стационарному телефону всегда был короткий, меньше минуты, чтоб не подслушивали. Мобильники ещё не существовали. Одним из магазинов, куда Дина ходила продавать платья, назывался «Фирма Весна» на Садовом кольце, недалеко от Курского вокзала. Дина хотела поехать в магазин и попробовать найти Филимонову. Я ей посоветовала подождать, но, с другой стороны, чего было ждать – неизвестно. Дина выглядела очень напуганной. Её страх передался мне.

– Что если меня скоро убьют, или арестуют, и я не уеду в Израиль? – все время повторяла Дина.

– Тебя тоже могут убить заодно, – говорила она мне, пытаясь превратить в её соучастницу.

Но, не успели мы произнести последнее слово, как раздался звонок. В дверях стояла Филимонова. Она была в чёрных очках, коричневом дешёвом пальто, пуговицы которого еле держались в петлях. На толстых ногах были красные домашние тапочки. Она сняла очки. Оглянувшись, она тихо сказала:

– Ну, где коробка?

Лиза принесла коробку в коридор. Филимонова взвалила её на свой толстый живот и повернулась к нам спиной:

– Знаете, что в коробке? – неожиданно спросила она. Мы с Лизой посмотрели друг на друга. Филимонова быстро обернулась и поймала наш нервный взгляд, адресованный друг другу.

– Не моё, – резко сказала Филимонова и начала спускаться с лестницы. Мы услышали, как хлопнула подъездная дверь.

Но на этом эпопея не закончилась. На следующее утро в девять часов утра к Дине на квартиру приехала милиция. Её попросили проехать в участок. Разрешения на обыск у них не было, и к тому же, практически, дела как такового не существовало. В милицейском участке Дину показали одному из милиционеров. Он посмотрел на неё и сразу же сказал:

– Нет, это не она. Та была размером с бочку.

Оказалось, что Динины паспортные данные были украдены Филимоновой, в то самое время, когда она принесла на сохранение коробку с героином. У Филимоновой была фотографическая память. Динин паспорт лежал на письменном столе. Она моментально запомнила дату рождения, имя, отчество и адрес. За Филимоновой наверняка следила местная милиция, которую скорей всего уведомил районный ОБХС, несмотря на взятку. Её подозревали в нелегальной продаже самострока. О белом порошке милиция ещё понятия не имела. Филимонову арестовали на следующий день. К этому времени она избавилась от коробки с героином, и платьев. Она сказала милиции, что потеряла свой паспорт. Её допросили и выпустили, поскольку она оставила им паспортные данные, но не свои, а Динины, и пообещала, что вернётся в участок на следующий день. Ей поверили и даже назначили время визита. Ясно, что у Филимоновой не было другого выхода. Работник ОБХС, получивший от Филимоновой взятку, был жестоко избит по дороге с работы домой. Ему сломали позвоночник, и он угодил в инвалидную коляску.

Однажды Дина решила пошантажировать Филимонову.

– У неё куча денег, мне она дала только двадцатку, да ещё поспособствовала моему аресту.

Я попыталась её успокоить:

– Скажи спасибо, что ты жива!

Дина посмотрела на меня и сказала:

– Я знаю адрес, где её мать с дочерью живёт.

– Откуда ты знаешь?

– Я случайно слышала её разговор с матерью по телефону, в тот день, когда она оставила коробку. Она заказала такси. Я запомнила адрес: улица Исаковского, дом двадцать четыре, квартира семьдесят два. Это в Строгино!

Я опешила.

– Да ну, не связывайся, – посоветовала я. Лиза была неумолима.

– Я работаю на неё, и её не подвожу. А она меня подставила! Я ей покажу Кузькину мать.

Дина позвонила Филимоновой. План шантажа был прост. Дина уведомила Филимонову, что знает, кто подставил её под арест, и что находится сейчас возле отделения милиции. Если Филимонова не привезёт ей через полчаса двести рублей, она пойдёт в милицию и даст им адрес её матери, её фамилию и имя. Конечно, Филимонова немедленно привезла деньги в назначенное место. Филимонова не тронула Дину, поняла, что была изначально к Дине несправедлива. Тогда было как раз время начала её крутого взлёта внутри мафии. Соловей поручился за неё своей головой, получил добро от Барона, чтобы начать использовать Филимонову на серьёзных операциях по продаже героина. Мадам закрыла свою подпольную фабрику. И полностью связала своё будущее с Соловьем и Бароном.

 

Глава 5

Детство

 

Наталья Петровна Филимонова по кличке Мадам родилась в московской коммунальной квартире в переулке Сивцев Вражек в семье швеи и лимитчика из Смоленской области. Отец её приехал в Москву помогать строить коммунизм в столице. Сами москвичи, казалось, были не пригодны к тяжёлому, изнуряющему труду построения коммунизма. Шёл 1955 год. Филимонов был, как говорится, тёмной лошадкой. Натальина мать, несмотря на угрозы, в Москве его не прописала. Она называла своего мужа, Натальиного отца, коротко – «сволочь», всякий раз, когда о нём заходила речь. Сама мать гордилась тем, что была москвичкой первого поколения. Натальина бабка, Дуня, приехала в 1920 году из деревни Федякино Рязанской области и нанялась работать кухаркой «у бывших». Дед Натальи был никому не известен. Бабушка понесла в девицах. Благодаря милосердию «бывших», её оставили работать, так как она умела вкусно готовить и убирать чисто, без шарлатанства.

Подпольного ребёнка назвали Надежда. Отец Натальиной матери, настоящий дед Натальи, скорей всего был членом семьи, на которую она преданно работала, и, по легенде, был благородных кровей. Отчество Надежда получила случайно. Бабка поехала в деревню на проводы, когда во время гражданской войны одного из деревенских молодцов забирали в армию. Деревенский поп не мог обвенчать их в церкви, церковь к тому времени закрыли коммунисты. Сам он сменил рясу на шаровары. После революции Бог перестал существовать. В райсобесе Дуне дали свидетельство о браке с печатью, дескать, она теперь состояла в законном браке с Николаем Митрохиным. Митрохин ушёл на фронт, не подозревая, что его невеста была уже беременна. Волею судьбы, он пропал на фронте без вести.

Сама Наталья Филимонова родилась преждевременно в начале 1956 года. В тот же год, когда её отец‑лимитчик исчез, оставив её матери на кухонном столе лаконичную записку, в которой написал корявым с похмелья почерком:

– Я тебя больше не люблю.