Максимилиана

Гай застал Максим сидящей на кровати с потерянным лицом и испугался, что что‑то случилось.

 

– Макс… ты что? – неуверенно спросил он.

 

– Мне нечего надеть!

 

– Блин… а я думал, что‑то серьёзное!

 

– Ты не понимаешь, – Максим подняла на него глаза, в которых была растерянность, – сегодня в два встреча в бизнес центре с иностранными инвесторами, а у меня только джинсы и майки…

 

– Да… это засада.

 

На прикроватной тумбочке зазвонил мобильный Максим. Она вспомнила, что с утра попросила заехать Трифона, у него нужно было уточнить кое‑какие моменты по этой встрече. И она хотела, пока они едут, уточнить их у юриста. Вот он, видно, подъехал к её подъезду и звонил ей.

Макс даже не поднялась к телефону, чувствуя, что это конец… Гай сам взял трубку и сказал, чтобы Трифон понимался сюда, так как есть проблема.

 

Вскоре в прихожей раздался звонок. Трифон в первый раз был у неё дома и сейчас с любопытством осматривал квартиру, причём без особого на то спроса. Но Максим было всё равно, а Гаю и подавно, так как он, открыв дверь, опять сел рядом с Максим на её кровати и пытался хоть немного её успокоить.

 

Обойдя пространство квартиры, и заглянув во все комнаты и даже на кухню, Трифон отметил для себя, что детишки спят в разных комнатах. Его это порадовало, хотя он и старался делать вид, что она ему полностью безразлична, это было не так. Он был нормальным мужчиной и ему нравились женщины, и уж тем более красивые, а сказать, что Максим некрасива, было нельзя. Даже во все этих дурацких одеждах, в вечно потрёпанных джинсах и майках она была красива, и она ему нравилась.

 

Он зашёл в её комнату и здесь, да как и во всей квартире, был лёгкий бардак. Было видно, что в квартире за всё это время особо никто не убирался. Везде валялись вещи, мусор в виде коробок из‑под оргтехники и пиццы, бутылок из‑под колы и фанты, и ещё мелкий мусор в виде обёрток конфет, магазинных этикеток и бирок. На кухне так вообще стояла грязная посуда, остатки еды, тот же мусор везде и стол, заставленный непонятно чем. Остановившись напротив Максим, он опять залюбовался ей, но быстро себя одёрнул и тогда, поискав глазам куда присесть, сам снял с кресла валяющиеся на нём вещи. Пару лифчиков и трусиков упали на пол, Максим быстро их подобрала и кинула в другой угол. Трифон цепким взглядом отметил для себя, что в отличие от предпочтения в одежде, в бельё Максим явно любила изыск. Это действительно было так. У Максим страсть к хорошему дорогому белью пошла, наверное, с этой Английской школы, где она десять лет носила серые невзрачные платья. А вот бельё …. Такие изысканные дамские штучки в их школе продавались тайно между ученицами. Стоили они очень дорого, ну а выглядели, по сравнению со всем, что её окружало, вызывающе и дерзко. Но именно нося кружевное или шёлковое белье под серыми платьями, она чувствовала себя лучше. Это был как протест против дисциплины, серости и чопорности англичан. Так она и привыкла к этому белью и здесь позволила себе, изредка заезжая в магазин, покупать очень изысканные вещи и с удовольствием это надевать на себя.

 

Трифон, расположившись в кресле и закинув ногу на ногу, опять рассматривал Максим, а потом, обведя взглядом комнату произнёс:

 

– Я завтра тебе домработницу пришлю. Человек проверенный, надёжный, возьмешь её к себе на работу, а тот квартира скоро в бомжатник превратится. Понимаю, что никто из вас домашним бытом не утруждает себя, да это и не надо. Так что она завтра заедет, уберётся здесь, – он брезгливо поморщился, оглядывая ещё раз комнату. – Так в чём проблема то?

 

– Мне нечего одеть! – произнесла Максим.

 

– Так говорят все женщины во всём мире, но я рад, что, наконец, ты об этом задумалась, может, стоит себе купить что‑нибудь другое, а не только одни и те же джинсы?

 

– Джинсы у меня все разные, но я с тобой сейчас спорить не буду. В два бизнес встреча, а у меня только джинсы.

 

– Не вижу в этом проблемы. Поехали, отвезу тебя в магазин и даже помогу с выбором, там и парикмахерская рядом есть. Прическу тебе сделают, – он смотрел на роскошные золотые волосы Максим, которые были спутаны после сна и лишь перехвачены серой лентой в хвост, но при этом золотистые пряди, как змейки разбегались по её спине и спадали на плечи.

 

Максим кивнула на его слова. Сейчас она была готова на всё.

 

– Поедем на моей машине, потом всё равно по времени сразу на переговоры ехать, – затем, вспомнив о том, что он так долго хотел ей сказать, но всё тянул с этим, Трифон нахмурился, но решил, что сейчас самое время, – мне поговорить с тобой нужно… Гай, подожди нас в машине.

 

Трифон кинул ключи Гаю, который ловко поймал их на лету, а затем, видя, что Максим кивнула ему, пошёл на выход из квартиры. Когда за ним захлопнулась дверь, Трифон помедлил, но всё‑таки заговорил:

 

– Я тебя предупредить хотел о сегодняшней встрече. Я читал твой доклад, не весь, лишь отрывки из него. Доклад великолепен, убедителен и я даже не сомневаюсь, что ты привлечёшь к корпорации отца этих инвесторов.

 

– Тогда о чём ты хотел предупредить? – Максим так и сидела на кровати, смотря на Трифона.