Малыш для Демона

– Вызови скорую, – бросил он одному из своих друзей, уже подхватывая мою старушку на руки.

Дальше все происходило быстро и сумбурно. Влас отнес Клавдию Петровну на кровать. А так как сознание она не потеряла, то сама помогла нам найти на прикроватном столике нужные таблетки. Кто‑то принес стакан воды. Дальше мне пришлось ее успокаивать объяснениями, что эти грозные парни – мои лучшие друзья, которые пришли мне помочь. А потом подоспела бригада скорой помощи. И я оказалась в коридоре с Власом лицом к лицу.

– Все, набегалась? – тихо спросил он у меня.

– Видимо, да, – пришлось признать.

– Сама пойдешь или тащить придется?

– Сама.

– Хорошо.

В итоге с моей старушкой ничего не случилось. А мне пришлось смириться с обстоятельствами и покорно сесть в чужую машину с радостной улыбкой на лице, потому что Клавдия Петровна добродушно махала из окошка своей квартиры.

 

***

Когда Влас доставил меня обратно в клетку, в квартиру Сафронова, то перед самой дверью остановился и тихо предупредил:

– Он там. И очень зол.

Сказал так просто, будто в этом нет ничего особенного, и уж тем более страшного. Подумаешь, самый влиятельный мужчина нашего города, от которого я случайно жду ребенка, сейчас открутит мне голову за легкое непослушание.

– И? Так может мне не стоит туда входить? Я бы еще пожила.

– Вряд ли он станет причинять тебе вред…

Отлично, такие ободряющие слова.

– Вряд ли? То есть ты не уверен…

– Уверен! Но в том случае, если сама не будешь его провоцировать. Я потому и предупреждаю.

– Ладно‑ладно, я поняла, – ответила ему и коротко выдохнула.

Мне всего лишь нужно зайти внутрь. Не смотреть в глаза демона. Не говорить лишнего. И вообще сделать вид, что плохо себя чувствую, например. Может тогда Сафронов потеряет ко мне интерес и быстро уйдет. Я же нашлась, и снова в его власти. Чего тут злиться теперь.

Но, когда я зашла в квартиру, моя уверенность резко схлынула. Казалось, сам воздух пропитался мужской аурой, тяжелой и удушающей. А еще дорогим парфюмом, который сразу защекотал ноздри. Но, самое страшное таилось в мужском взгляде, с которым меня встретили. Это было – как удар ножом. Это заставило опустить глаза и почувствовать себя виноватой. Хотя на самом деле таковой себя не считала. Я всего лишь пыталась спастись. А теперь снова вынуждена подчиняться чужой воле. И когда он сказал:

– Подойди.

Я заставила себя отлипнуть от входной двери и приблизиться к мужчине, который спокойно сидел за барным столиком и пил кофе.

– Надеюсь, за это время ты ничего не сделала? – спросил следом, вроде так же спокойно, но в голосе ощущалась такая мощь, будто в любой момент кто‑то готов взорваться. – С моим ребенком и плохого, я имею ввиду.

– Нет, – честно ответила я, но не смогла не добавить: – Не успела.

Видимо, это было зря. Потому что мужчина одарил таким колючим взглядом, от которого можно ощутить приступ удушья. А потом и вовсе встал со стула, медленно подошел и внезапно резко схватит за подбородок, приближая мое лицо к своему, чтобы внятно разъяснить:

– Если с моим ребенком что‑то случиться, я закопаю тебя под первым же деревом. А еще раз попытаешься сбежать – привяжу к кровати до самых родов. Это ясно?

Я кое‑как сглотнула и быстро ответила:

– Да чего уж тут… не ясного.

И ведь поверила. И в слова его, и в силу злости. И что жива и невредима, вот сейчас стою перед ним, только лишь благодаря ребенку, который сидит у меня внутри, и который настолько для него важен, что мужчина из последних сил себя сдерживает.

Повезло, что на этом Сафронов решил со мной закончить. Он отпустил и молча направился к выходу. И я снова смогла дышать.

На этом мои попытки побега и закончились. Я чуть не убила Клавдию Петровну. Так и не встретилась и не поговорила с Викой. И снова оказалась в клетке. Одно радовало – это не на все жизнь, всего лишь на каких‑то девять месяцев. А потом… а потом я даже не представляла, чего ждать. И как вообще это все будет. Я даже до конца пока не осознавала, что беременная. Сейчас это всего лишь информация, простой факт, который усложнял мне жизнь. Но вот насколько… мне еще, похоже, предстояло об этом узнать в недалеком будущем.

 

А на следующий день меня ждал сюрприз. Уже с самого утра в квартиру заявился Влас, с целой бригадой каких‑то людей. И у меня даже в мыслях не возникло, что они собрались здесь делать.

– Во второй спальне специально для тебя развернут врачебный кабинет, – вот так ответил Влас на мои вопросы. – И все врачи теперь будут приезжать к тебе, а не ты к ним.

Так это кошмар какой‑то. Ужас и параноидальный бред.

– Это чтоб я вообще из квартиры не выходила?

– И это тоже.

– Но как же свежий воздух? Мне положены прогулки, причем каждый день.

– Ты можешь выйти на балкон, – ответил он с простой улыбкой.

– Очень смешно. Неужели ваш босс настолько сдвинутый?

– А ты еще не поняла, с кем связалась? – очень даже серьезно произнес Влас.

– Поняла. Только я к этому всему не стремилась. Меня вообще не должно было быть в той злополучной комнате в тот вечер.

– Сочувствую, – просто ответил мне парень и пошел заниматься своими делами.

А я с этого дня уже точно оказалась в клетке. И все врачи стали приезжать ко мне, а не я к ним. И все меня огорчали либо хорошими анализами, либо таким же протеканием беременности. И с каждым днем усиливалось отвращение – к этим врачам, к своему положению, к Сафронову, и к его ребенку. Втайне я стала желать, чтоб что‑то пошло не так. Чтоб у меня случился выкидыш. Правда, самой себе навредить не получалось. Даже если и подумывала заморить себя голодом, так или иначе все равно шла к холодильнику, просто от безделья.

Но уже к концу недели я снова ко всему привыкла. И даже успокоилась, опять же уговорив себя, все это все ненадолго.