Медовый месяц в космосе

– Да, дорогой, выполнил, и великолепно! Я только об одном жалею. Если бы он был сейчас здесь, как бы он был счастлив! Тем не менее, я смею предположить, что он все знает и так же счастлив. На самом деле, он должен быть счастлив. Я в этом уверен. Сама суть его сознания была в мечте об этом корабле, и теперь, когда она стала реальностью, он должен быть здесь. Разве это не часть его самого? Разве не его разум работает в этих ваших замечательных двигателях, и разве не его сила поднимает нас с земли и снова опускает, как только вы захотите повернуть это колесо?

– В этом нет сомнений, Зейди, – тихо, но серьезно ответил Редгрейв. "Вы же знаете, что у нас, жителей северных провинций, есть свои традиции и свои призраки; и что может быть более вероятным, чем то, что дух умершего или ушедшего в иные миры человека будет следить за осуществлением его величайшей работы на земле? Почему бы нам не верить в это, нам, уходящим из этого мира в другой?

– Почему бы и нет? – прервала Зейди, – Конечно, мы будем верить. А теперь предположим, что мы спустимся вниз и дадим бедной миссис Ван Стюйлер что‑нибудь поесть и попить. Дорогая старушка, наверное, уже до полусмерти перепугалась.

– Прекрасно, – ответил Редгрейв, – но сначала мы в буквальном смысле спустимся вниз, чтобы можно было заставить работать пропеллеры.

Он повернул штурвал назад, пока индикатор не указал на пять. Облако‑море стремительно приближалось. Они прошли сквозь него и остановились на высоте около тысячи футов над морем. Редгрейв дважды коснулся первой кнопки, затем следующей. Воздух с шипением пронесся мимо стен башни. За ними, казалось, стремительно проносились волны Атлантики, и тогда Редгрейв, убедившись, что за штурвалом находится Мургатройд, задал ему курс на Вашингтон, а затем спустился вниз, чтобы посвятить свою избранницу в искусство и тайну приготовления пищи с помощью электричества, как это делалось на кухне Космолета.

 

Глава V

 

Поскольку данное повествование представляет собой рассказ о личных приключениях лорда Редгрейва и его невесты, а не изложение событий, которым уже успел удивиться весь мир, нет необходимости подробно описывать необычайную последовательность обстоятельств, начавшуюся, когда Космолет без предупреждения опустился из облаков перед Белым домом в Вашингтоне, а его светлость, отдав дань уважения президенту, проследовал в британское посольство и передал копию англо‑американского соглашения в руки лорда Понсефота.

По мере того как Космолет спускался к огням Вашингтона, настроение миссис Ван Стюйлер поднималось, и когда президент и лорд Понсефот нанесли визит на удивительное судно – совместный продукт американского гения и английского капитала и конструкторского мастерства, она, по просьбе Редгрейва, немедленно заняла должность временной хозяйки дома, и рассказала об "изменении планов", как она это называла, которое привело к их переходу с "Сент‑Луиса" на Космолет, с образной беглостью, которая сделала бы честь самому предприимчивому из американских репортеров.

– Видишь ли, дорогая, – сказала она потом Зейди, – поскольку все сложилось так удачно, а лорд Редгрейв вел себя так великолепно, я посчитала своим долгом сделать так, чтобы все было как можно приятнее для президента и лорда Понсефота.

– Это было очень мило с вашей стороны, миссис Ван, – сказала Зейди. – Если бы меня не парализовало от восхищения, я бы, наверное, рассмеялась. Теперь, если вы поедете с нами в путешествие и напишете потом книгу о нем, точно так, как вы рассказывали – то есть как вы описывали, что произошло между Сент‑Луисом и Вашингтоном, президенту и лорду Понсефоту, – вы заработаете на этом миллион долларов. Скажите, вы с нами поедете?

– Моя дорогая Зейди, – ответила миссис Ван Стюйлер, – ты знаешь, что я очень люблю тебя. Если бы у меня была дочь, я бы хотела, чтобы она была такой же, как ты, и чтобы она вышла замуж за такого же человека, как лорд Редгрейв. Но всему есть предел. Вы говорите, что собираетесь на Луну и к звездам, посмотреть, как выглядят другие планеты. Что ж, это ваше дело. Я надеюсь, что Бог простит вам вашу самонадеянность и позволит вернуться невредимым, но я… Нет. Десять‑двадцать миллионов не хватит, чтобы искушать Провидение подобным образом.

Как известно, Космолет приземлился перед Белым домом накануне президентских выборов. После ужина в салоне на палубе, когда Космолет находился посреди квадрата военных, за пределами которого собралась огромная толпа желающих посмотреть на последнее чудо конструкторской науки, президент и британский посол попрощались, и как только трап был задвинут, Космолет, движимый невидимым глазу воздействием, поднялся с земли под рев радостных возгласов из сотни тысяч глоток. Он остановился на высоте около тысячи футов, и тут его передний прожектор вспыхнул, охватил горизонт и исчез. Затем он снова вспыхнул, прерываясь длинными и короткими сигналами азбуки Морзе, которые в переводе на русский язык гласят:

 

"Голосуйте за честных людей и честные деньги!"

 

Через пять минут все телеграфные провода Соединенных Штатов были оживлены этим лаконичным, многозначительным сообщением, а за океаном, среди темных глубин Атлантического океана, в сотне газетных редакций Англии и континента промелькнули яркие сообщения о свершившемся чуде. Нью‑йоркский корреспондент лондонской газеты "Дейли Экспресс" добавил к своему рассказу о странном происшествии следующий абзац:

 

"Секретом этого удивительного судна, которое доказало, что способно за день пересечь Атлантику и по желанию взмыть за пределы атмосферы, владеет только один человек, и этот человек – английский дворянин. В воздухе витают слухи о всеобщей войне. Одно такое судно может в несколько дней посеять ужас на континенте, деморализовать армии и флоты, повергнуть общество в хаос и установить деспотию одного человека на руинах всех правительств мира. Человек, способный построить один такой корабль, мог бы построить пятьдесят, и, если бы его страна попросила его об этом, он, несомненно, сделал бы это. Тем, кто, как мы почти вынуждены полагать, уже сейчас задумывает серьезную попытку свергнуть Англию с ее верховного места среди европейских государств, будет полезно обратить самое пристальное внимание на этот последний потенциальный фактор в военных действиях ближайшего будущего".

 

Возможно, этот пункт не был столь же абсолютно верным, как теорема Евклида, но он остановил войну. На следующий день пришел "Дойчланд", и снова пресса была наводнена, на этот раз личными рассказами и великолепными образными описаниями видения, которое спустилось с облаков, сделало круг вокруг идущего на максимальной скорости лайнера, а затем в одно мгновение исчезло за пределами видимости полевых биноклей и телескопов.

Так творение изобретательского гения профессора Ренника сыграло свою первую роль миротворца мира.