Медовый месяц в космосе

– На вашем месте, миссис Ван, я бы не стал больше говорить об этом, потому что, как видите, все решено и сделано. Конечно, лорд Редгрейв всего лишь граф, а тот – маркиз, но, видите ли, он мужчина, а второй, по‑моему, таковым не является – вот и все, что я могу сказать по этому поводу.

Их хозяин только что покинул салон, прихватив с собой аппарат для приготовления утреннего кофе, и мисс Зейди, в состоянии острого прилива гордости и вновь обретенного счастья, совершала променад шагов по двенадцать в каждую сторону, а миссис Ван Стюйлер, отчасти успокоив свои чувства, как было сказано выше, чопорно расположилась в своем плетеном кресле и следила за ней критическим взглядом, который, будь он лет на двадцать моложе, мог бы показаться и завистливым.

– Что ж, по крайней мере, я должна поздравить вас с тем, что вы умеете приспосабливаться к самым необычным обстоятельствам. Должна сказать, что в этом отношении я вам весьма завидую. Мне кажется, что я должна удавиться или принять яд, или что‑то в этом роде.

– Ради бога, миссис Ван, пожалуйста, не говорите так! – сказала Зейди, остановившись перед креслом своей компаньонки. – Разве вы не видите, что в этих обстоятельствах нет ничего необычного, кроме этого чудесного корабля? Я уже рассказывала вам, как мы с папой познакомились с лордом Редгрейвом во время нашего путешествия по Канадским Скалистым горам два или три года назад. Нет, в июне будет два года и девять месяцев; и как он заинтересовался теориями и идеями отца относительно этого самого корабля, на котором мы сейчас находимся…

– О да, – довольно едко сказала миссис Ван Стюйлер, – и не только к абстрактным идеям, но, по‑видимому, и к определенной конкретной реальности.

– Миссис Ван, – рассмеялась Зейди, ловко крутанувшись на каблуке, – я знаю, что вы не хотите быть грубой, но… разве кто‑нибудь когда‑нибудь называл вас конкретной реальностью? Конечно, это правильно только как научное определение, возможно – но, как бы то ни было, я думаю, что в этом нет ничего хорошего. Факты таковы. Я согласилась выйти замуж за маркиза Байфлита просто по своей злобе и пустому невежеству. Лорд Редгрейв никогда не просил меня выйти за него замуж, когда мы были в Скалистых горах, но, вернувшись в Англию, он сказал, что как только он осуществит на деле замысел моего отца, он приедет к нам и постарается осуществить свой собственный. Он смотрел на меня, когда говорил это, и смотрел гораздо серьезнее, чем говорил. Потом он уехал, а бедный папа умер. Конечно, я не могла написать и рассказать ему, а он, полагаю, был слишком горд, чтобы писать до того, как выполнит задуманное, и я, как и большинство девушек‑дурочек на моем месте, подумала, что он уже все забросил и рассматривает это путешествие как своего рода интермедию в кругосветных путешествиях, и думает об идеях и изобретениях папы не больше, чем о его дочери.

– Конечно, это вполне естественно, – сказала миссис Ван Стюйлер, несколько успокоенная сдержанной пылкостью, которую Зейди сумела вложить в обычные слова, – и вот, когда вы подумали, что он забыл о вас и ищет себе жену в своей стране, а из этой же страны приехал возможный муж с короной…

– Спасибо, миссис Ван, этого достаточно, – прервала ее мисс Зейди, на этот раз с безошибочной четкостью поставив на палубу ногу в лакированной туфельке. – С вашего позволения, мы будем считать этот инцидент исчерпанным. Это было жалкое, подлое, гнусное дело; мне совершенно, безнадежно стыдно за него и за себя тоже. Только подумать, что я могла когда‑нибудь…

Миссис Ван Стюйлер прервала свой поток возмущенных слов, внезапно подняв веки и быстро повернув голову в сторону входа. Зейди снова что‑то пробурчала, на этот раз более мягко, и отошла, чтобы еще раз взглянуть на облака.

– Да что же это такое? – воскликнула она, отпрянув от стеклянной стены. – Ничего нет, мы нигде!

– Простите, мисс Ренник, вы находитесь на борту корабля Космолет, – сказал лорд Редгрейв, поднявшись на верхнюю площадку, – а Космолет в данный момент движется со скоростью около ста пятидесяти миль в час над облаками в направлении Вашингтона. Вот почему вы не видите облаков и моря, как это было после того, как мы покинули "Сент‑Луис". На такой скорости они превращаются в некое серо‑зеленое пятно. Надеюсь, сегодня вечером мы будем в Вашингтоне.

– К вечеру, сэр… прошу прощения, милорд! – воскликнула миссис Ван Стюйлер. – Сто пятьдесят миль в час! Но это невозможно!

– Моя дорогая миссис Ван Стюйлер, – сказал Редгрейв, бросив косой взгляд на Зейди, – в настоящее время слово "невозможно" практически не употребляется ни в английском, ни даже в американском языке. Фактически, с тех пор как я имел честь воплотить в жизнь некоторые идеи профессора Ренника, оно было отнесено к области математики. Даже он не смог сделать два и два больше или меньше четырех, но – не хотите ли зайти в командирскую рубку и убедиться в этом? Я могу показать вам несколько экспериментов, которые, во всяком случае, помогут скоротать время в пути до Вашингтона.

– Лорд Редгрейв, – сказала миссис Ван Стюйлер, грациозно опускаясь в плетеное кресло, – если позволите, я уже достаточно насмотрелась на невозможности и прочее с тех пор, как мы покинули палубу "Сент‑Луиса", чтобы быть вполне довольной, пока, с позволения вашей светлости, я снова не ступлю на твердую землю, и я также хотела бы напомнить вам, что на "Сент‑Луисе" мы оставили после себя все, кроме того, в чем мы находимся, и… и…

– И поэтому для меня будет делом чести проследить за тем, чтобы вы ни в чем не нуждались, пока находитесь на борту Космолета, и чтобы вас освободили из заточения…

– Не говорите гнусностей, Ленокс, я имею в виду…

– Совершенно ясно, что ты имеешь в виду, Зейди, – сказала миссис Ван Стюйлер тоном, от которого, казалось, по палубе пробежал холодок. – Действительно, американская девушка…

– Просто хочет сказать правду, – рассмеялась Зейди, направляясь к Редгрейву. – Лорд Редгрейв, если хотите, говорит, что хочет на мне жениться, а я, будь он хоть крестьянин, хочу выйти за него замуж, вот и все. Вы же не думаете, что я…

– Моя дорогая девочка, нет необходимости вдаваться в подробности, – прервала миссис Ван Стюйлер, вдохновленная нежными воспоминаниями о собственной юности, – мы примем это как должное, и поскольку мы находимся за пределами той сферы общества, в которой, как предполагается, необходимы сопровождающие, я, пожалуй, вздремну.

– А мы пойдем в рубку, да?

– Завтрак будет готов примерно через полчаса, – сказал Редгрейв, взяв Зейди за руку и поведя ее в носовую часть палубного отсека. – А пока – аревуар! Если вам что‑нибудь понадобится, прикоснитесь к кнопке, расположенной по правую руку от вас, так же, как на борту "Сент‑Луиса".

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – сказала миссис Ван Стюйлер, почти растаяв и сохраняя ледяное спокойствие. – Я вполне могу подождать, пока вы не вернетесь. Правда, мне очень хочется спать.

– Это влияние высоты на нервы дорогой старушки, – шепнул Редгрейв Зейди, помогая ей подняться по узкой лестнице, ведущей к стеклянной башне, в которой в ближайшие дни ей суждено было пережить самые восхитительные и самые страшные моменты своей жизни.

– Почему же на меня это так не действует? – спросила Зейди, занимая свое место в маленькой комнате со стальными стенами и стеклянной крышей, наполовину заставленной приборами, о назначении которых она, девушка из Вассара, могла только догадываться.