Дневник удовольствий
Первый раз
В определенный момент своей жизни, я узнала себе цену. Я поняла, кто я и чего на самом деле стою. Это был довольно сложный период в моей жизни, о котором я расскажу вам чуть позже.
Так вот, уже в старших классах я была одной из самых популярных девушек в школе. Популярнее меня была только учительница пения с пухлыми губами и пятым размером груди. Школа моя, правда, была сельская. Но это не мешало мне встречаться с молодыми людьми, которые приезжали в наш поселок на лето из столицы. Уже в выпускном классе, я точно знала, что мне идет, а что нет. Что меня молодит, а что старит. Что меня стройнит, а что полнит. Какой цвет волос мой, а какой нет. Какая стрижка моя, а какая совсем не моя. На выпускном у меня было не самое дорогое и эффектное платье, макияж был сделан не в салоне красоты, и маникюра у меня на тот момент, профессионального, не было. Но я прекрасно знала, как себя подать. О чем говорить, когда смеяться, а когда плакать, и когда надо просто закрыть рот и молчать. И, самое главное, чего хотят мужчины.
Когда мои одноклассницы курили сигареты и пили пиво, чтобы понравится парням, я знала в какой момент и где стоит расстегнуть пуговицу. Когда подруги стеснялись целоваться, танцуя под медленный танец на дискотеке, я в совершенстве овладела искусством поцелуя, и о моих засосах ходили легенды.
Поступив в институт в столице, признаться, я слегка испугалась. Нас так много, мы все такие разные, невозможно нравится всем…. Но и тут я смогла приспособиться и уже вскоре узнала за какие ниточки надо дергать. Когда мои однокурсницы делились друг с другом рассказами о первом разе, я уже в совершенстве делала минет.
И так случилось, что именно в тот день, именно в то утро, я была абсолютно не в своей тарелке. Я была сама не своя! Я чудом не проспала учебу из‑за модной вечеринки по поводу открытия нового клуба. Проснулась я, поспав всего пару часов, буквально за час до начала занятий. И все, что я смогла успеть, это выпить чашку кофе и выйти из дома. На голове творился такой немытый, спутанный и вонючий ужас, что я убрала волосы в тугой пучок, зафиксировав кучу петухов невидимками. Косметичку в то утро я так и не нашла, да и времени не было искать. Решать, что одеть, мне было некогда. Поэтому я натянула на себя серую толстовку и голубые джинсы. Благо, что по понедельникам у нас была свободная форма одежды.
– Один день! Это всего лишь на один день! – повторяла я себе, сидя в маршрутке по дороге в институт.
Меня вообще крайне редко можно увидеть в таком виде, как сейчас. Но если мне приходится выбирать между учебой и макияжем с выбором одежды, я выберу первое. За один день моя репутация не испортится, я слишком сильно в себе уверена. И слишком много у меня поклонников!
Влетев в аудиторию за долю секунды до начала занятий, я плюхнулась рядом со своей подругой Яной.
– Ника, это ты? – удивленно спросила она, стягивая с меня капюшон толстовки.
– Да, я! – рассеянно кивнула я. Меня все еще подташнивало, и слегка кружилась голова.
– Ты все‑таки осталась вчера на вечеринке в Палермо? – спросила Яна.
– Угу – буркнула я.
В аудиторию зашел наш преподаватель истории, за ним вошел молодой человек.
– Доброе утро! – поздоровался с нами наш историк и продолжил – У меня мало времени, так что в двух словах. Мне срочно надо уехать. У меня невероятные форс‑мажорные обстоятельства. Вот, познакомьтесь, это Атем Михайлович. Он будет сегодня меня замещать. Это его первый день как преподавателя в институте, прошу его не обижать! Все, времени нет, я полетел. Если что‑то очень срочное, конечно, звоните!
Учитель истории вышел из зала, а молодой преподаватель скромно занял его место.
– Доброе утро, ребята! Я…
Что он там говорил, я не помню. Да и не слушала я вовсе. Я смотрела, на Артема Михайловича не отрываясь, и чувствовала, как меня накрывает непреодолимая, жгучая, всепоглощающая волна желания.
На вид мужчине было не больше тридцати лет. Он был высокий блондин с голубыми глазами, спрятанными за линзами очков. Артем был невероятно скромным. Говорил он не громко и вполне доходчиво объяснял. Когда он попросил нас открыть учебники на какой‑то странице, я достала из сумочки зеркало и взглянула на себя.
– Капец – шепнула я своему отражению. Захотелось тут же разбить свое зеркало. Я постаралась занять все свои мысли исключительно учебой, но мне это плохо удавалось. И впервые в жизни, я пожалела, что предпочла учебу макияжу и чистой голове. Я на миг представила, как опоздав минут на пятнадцать‑двадцать, как обычно на свидание, я появляюсь в дверях аудитории. У Артема падает челюсть, и он мой.
Я невольно улыбнулась.
– Ника, Ника, очнись! – толкнула меня в бок Яна.
– У вас есть вопросы? – преподаватель стоял недалеко от нашего места и смотрел на меня. Оказывается, все уже усердно что‑то писали и одна я, как дурочка, сидела и смотрела куда‑то в стену, с глупой улыбкой на лице.
– Нет, Артем Михайлович, мне все понятно. Вопросов нет! – покачала головой я и взяла в руки ручку. В тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Вот он и увидел меня в моем обалденном виде. М‑да, произвела впечатление, ничего не скажешь.
Какое‑то время я вправду углубилась в изучение темы. Но когда я вдруг подняла глаза и увидела, как Артем поправляет свои очки правой рукой, меня, аж, затрясло. И как раз в этот момент он снял очки, достал из футляра для очков тряпочку и стал их протирать. Я как завороженная смотрела на него, следила за его движениями. Когда он снова надел очки, то поймал мой взгляд. По‑моему, я покраснела. Я уткнулась в тетрадку и спустя несколько секунд снова взглянула на Леонида. Он все еще смотрел на меня. Я снова вспыхнула. Если бы не мой внешний и вид, и не эта аудитория, я бы сейчас на него набросилась. Артем слегка улыбнулся мне и вернулся к своим книгам. Через несколько минут началась перемена.
Первая моя мысль была вскочить с места и пойти его очаровывать. Вторая мысль, попросить у Яны косметичку и навести хоть какой‑нибудь марафет на лице. Но потом я поняла, что все бесполезно, ибо на мне одето не понятно что, и голова моя по‑прежнему грязная. Я махнула рукой сама на себя и открыла тетрадь с записями. Но, конечно, время от времени, я поглядывала на предмет своей страсти. Перемена была в самом разгаре, и тут я заметила, что не одна я положила на Артема Михайловича глаз. К нему, с разных мест, стали стекаться девушки. Юбки выше колена, шпильки, укладка, макияж… все, как всегда. Кто‑то шутил с ним, кто‑то задавал вопросы по поводу пройденного материала, параллельно расстегивая верхнюю пуговицу блузки. Кто‑то даже жаловался на плохое самочувствие. И к моему удивлению, Артем не реагировал на эти заигрывания никак. На шутки он отвечал довольно сухо, на все вопросы спокойно и доходчиво ответил, а также рассказал всем желающим, где у нас находится медицинский кабинет. Я ахнула. Меня это здорово озадачило. Большинство моих однокурсниц и вправду были не ахти, но вот на Юльку Белову я бы, и сама запала, будь я мужиком. В чем же дело? Гей? Да вряд ли… замашки точно натурала.
