Мир ходячих мертвецов. Вероятие

Убитая вирусом спортивная женщина, не давшая и секунды форы после увиденного, если конечно, она вообще поняла, что видела. Накинулась на Федора, повалив собой. Прозвучали Катины крики, в то время как Федор сопротивлялся напору женщины, пустившей что‑то похожее на слюну, попавшую на бородатое мучавшееся в поте лицо. Правда, ее голова взорвалась как воздушный шарик, и все содержимое распласталось пульсирующими брызгами, заставив Федора скукожиться от мерзости. В эту же секунду труп отлетел к лестнице и протянутая рука Максима, заставила выбросить усталость из головы, как и мысли о смерти и мимолетной картинки этапов в жизни.

Катя, вереща, пнула мужчину в белом халате, покатившегося и повалившего остальных цепочкой шедших зомби, и перекинула испуганный взгляд на Федора, бегло осмотрев его на предмет укуса. Но к счастью, все было хорошо. Однако, не все.

– И что теперь? – заплакала Катя, прижавшись к Максиму. Подростку, ставшему для нее главной опорой за то время, пока Федор странствовал повсюду.

Федор внимательно взглянул на молодых, в Катины прослезившиеся глаза, переполненные горестью и не справедливостью, что им суждено быть растерзанными чудовищами в попытке найти новую жизнь, казавшейся полной сказкой. Он чувствовал вину за то, что самонадеянно завел их в пропасть, за то, что он был так уверен как никто другой в успехе, что и позабыл о законе подлости, работавшему в этом гнилом мире. Максим выронил слезу, глянув на отломанный конец кувалды, которая разлетелась после пятого удара вдребезги, потому что за долгие годы она покрылась плесенью и стала хрупкой как стекло. Он хотел было, что сказать Кате в ухо, возможно, прощальные слова или извинения за то, что он не смог справиться. Не смог защитить ее как поклялся тогда, когда узнал, что она беременна. Когда она в руках держала тестер с двумя полосками и не могла сдержать улыбки и кативших слез по щекам. Он вспомнил, как встретил ее тогда с Федором на дороге, когда он возвращался с вылазки за банками энергетиков. А вышел бы на час позже или раньше, или вообще в другой день, то и не пересеклись бы никогда. То бы никогда Максим, возможно, не смог узнать, что это такое быть человеком, которого любят, за которым заботятся. Военные – люди, спасшие его давно, не смогли показать настоящую заботу. Они лишь смогли оградить его от умиравшей мамы, которая лежала в крови со слезами и мольбой спасти мальчика. Не дать ему быть разорванным.

Максим прижался к уху, чтобы сказать, что он…

Федор заорал во всю гортань, и хотел было занести удар ногой по скорчившемуся помятому мужику мертвецу, выставившего перед собой покусанные руки, но прогремел выстрел, и невидимая пуля прочесала дикарю висок. Он кубарем поехал на остальных, а те, в свою очередь снова и снова повалились на спину и некоторые из них под весом так и остались лежать неподвижно.

После выстрела Федор примкнул к полу, как и Катя с Максимом и втроем они ни как не ожидали, что кто‑то все‑таки решится их спасти. Для чего? Зачем они нужны? Тратить патроны? Вопросов было столько, как и предположений, а выстрелы не прекращались. Град пуль осветился новыми вспышками и брызгами тухлого мяса, а долбежные, зубофрезерные станки в догонку с многослойной пылью приняли на себя новый аромат гнилой темно‑зеленой жидкости. Черепушки разлетались в хлам, запах трупного разложения увеличил свой оборот на триста шестьдесят градусов чистого безумия, словно все трупы как в страшных фильмах о зомби, которыми детей пугали родители за не послушание, вылезли и решили нанести визит своим дальним родственникам. Правда, уже давно очевидно с какой целью был этот визит. Запах пороха хоть и подступал прерывисто к ноздрям, но мертвечина не давала уступки и если бы не давняя привычка к ароматам нового мира, то троицу непременно стошнило. Вскоре выстрелы прекратились, и пришла в гости, наконец, та долгожданная тишина, в которой так нуждались живые.

 

Конец ознакомительного фрагмента