Мир ходячих мертвецов. Вероятие

– Я по радио слышала, что во Владимире все ещё живут люди, а именно в Коврово на окраине какой‑то воинской части. А что? Забор есть – проговорила девушка, положив ногу на ногу, обхватила их руками, чтобы немного согреться. Она улыбнулась нехотя, понимая, что сморозила очередную глупость из‑за своего нестабильного состояния.

– А тебя на чай не приглашали?– усмехнулся паренек в черной рваной толстовке и тихонько чихнул.

– Пойдем. Я тебе наш фирменный сварганю…правда к чаю ничего нет – истерически усмехнулась она.

– Нет проблем – решительно ответил парень и последовал за ней.

Федор, услышав переговоры молодого поколения, хотел было выругаться на глупую девчонку, действия которой чуть не погубили ее, но удивился, когда увидел, как стрелки механических часов незаметно подкрались к полуночи.

– Эй, любовнички, смотрите там тихо и аккуратно – предупредил недоброжелательным тоном Федор уходящим в спину.

– Не переживай, Федя, все будет оки‑доки ‒ отозвался расфуфыренный паренек, кинув глупую улыбку.

– Вот этого я и боюсь – прошептал про себя Федор, не заметив, как прошла еще половина часа, наблюдая за тем, как стадо мертвяков странствовали по всей улице кто куда.

Валентина Алексеевна, сидя, так и уснула, Егор Васильевич тоже сидя задремал, правда, обнял свою «Свету». Лишь только Александр, или как привыкли его называть «Шурок», улегся в позе эмбриона головой к Алексеевне, укрывшись курткой, вид которой был еще более уставший, чем сам хозяин. Одним словом, они так набегались от самосудчиков, потому и было им безразлично в какой позе или канаве лежать. А если взглянуть на минутку в прошлое, их было значительно больше. Смерть безжалостна, причем лакомиться она любит больше всего слабыми или добрыми, как Андрей Сухоруков, младший сын которого не так давно утихомирил потенциал разгоревшегося костра от нежелательных глаз, откинув с мангала лишнее бревно.

Часть мертвецов углубилась дальше по улице туда, где Федор неподалеку оставил свою черную Ауди. Порой, когда Федор начинал вылазки с Александром, он часто делал маршрут именно там, чтобы хотя бы на минуту заглянуть, понюхать салон, иногда даже садился в нее, когда выходил в одиночку. Все постоянно были против этого, говорили, возьми хоть Владика, мол, целее будешь и четыре глаза лучше, но Федора не убедишь. Вот так он мог и по часу и по два сидеть в салоне и вспоминать все поездки с его женой. Те разговоры, которые заставляли пустить слезу. Ему хотелось в глубине души взвыть от горя, бросить все, в полную силу хватаясь за руль и прижимаясь головой. Эмоции бесцеремонно заставляли становиться слабым и беспомощным, а мысль перестать бороться и уйти туда, где его ждет Ира и Лизонька, не давала сделать полного вдоха.

Вдруг образ его жены и дочки развеялся, а вместо них неожиданно в линзах бинокля мелькнул подвижный темный силуэт и скрылся за деревьями.

– Ну, вот какого…наверное, дружка пришел искать – выругался Федор, на скрывающегося за припаркованными машинами незваного гостя, который умело перебегал от одного железного коня к другому, уклоняясь от слепых взглядом мертвых.

– Дрон, туши костер – скомандовал он тому, кто быстрее всех отреагировал.

Белобрысый бородач послушно посыпал лопатой немного песка, и огонь поспешно начал гаснуть, покрывая мраком небольшую комнатку, за окном которой предательски подкрадывалась очередная порция смерти.

Все машинально засуетились, зная кто, что должен делать в таком случае, а Дрон и Александр подошли к коридору, притаились, словно ждали данные с разведки Федора.

Валентина Алексеевна убрала все общие пожитки в походный рюкзак, а самый молодой парень Владик, он же сын Андрея, ей в этом помог, а сам притаился, сделав угрюмую гримасу. Старик Егор пересел со «Светой» на нагретое Дроном кресло, и начал ее гладить, что‑то нашептывая себе под нос. Вещей было с горсть, потому как в прошлую ночь им пришлось бежать с предыдущего укрытия прочь, оставив все основные вещи, так как на их след вышли так называемые громилы, желающие нести только смерть.

– Черт тебя дери! – отмахнулся вновь Федор.

Ловкость наступавшего и знание местности помогла добраться до соседнего дома близнеца, где Федор и оставил труп. Не исключено, у них это было оговорено ранее, где искать, потому что никакой рации у того подонка не было и очевидно, оставить ее он нигде не мог в той суматохе, которую ему устроил Александр и Федор. Следовательно, этот рэмбо мог что‑то знать. Наверно, все‑таки надо было взять уродца в плен и дать ему возможность сыграть роль приманки или на свой страх и риск вести группу в темноте через мертвый город, куда подальше от взора господствующих громил, но о чем тут уже говорить, если все и так сделано.

– Уже рядом, гнида. Будьте начеку. Дрон! Сбегай за Катей и Ильей. Быстрее!

Белобрысый бородач растворился в темноте.

 

Тем временем, любовная пара уединилась в крайней однокомнатной квартире правого крыла, где они вместе воссоздали образ уютной комнаты, в правом углу которой стояла красивая светло‑серая кровать, а над ней висела настенная полка «зигзаг» с художественной литературой, покрытая и не одним слоем пыли. Посреди комнаты Илья поставил журнальный стол, вытащенный с соседней квартиры жившей семьи с подростком, оказавшимся ярым фанатом давно сгинувшей игровой индустрией. В комнатке парня стоял в полный рост стеллаж с огромнейшим выбором игр на различные консоли, коллекционные фигурки персонажей, плакаты и много чего еще. Правда, больше нет кому дела до всего этого. Теперь все те игры о выживании перешли в реальность, а она достаточно суровая. Просит дорого, но поясняет доходчиво. Здесь так просто не начнешь с контрольной точки.

Прежде, здесь жила какая‑то местная бабушка, которую на глазах Кати убили ножом в висок, когда та пыталась укусить за руку Федора. Запасов консервов у нее было завались. Холодильник, правда, протух весь изнутри, а в коридоре лежал обглоданный скелет, видимо, домашней кошки, которую потом Владик похоронил под домом. А над могилкой повесил ошейник в память о доверчивом животном, которое, наверное, никогда бы не подумало, что будет после той заботы съедено бабушкой.

Совсем недавно они группой выбрали этот более безопасный дом за счет того, что окна первого этажа были заделаны кирпичом. Все равно группе постоянно приходилось кочевать из одного места в другое, чтобы хоть как‑то пропадать из виду от тех самых новых хозяев, вытворяющих бесконечный самосуд над простыми людьми, отбирая абсолютно все вплоть до жизни, если тем что‑либо не нравилось.

– Может, повторим – прервала молчание Катя после сказочного наслаждения. Ей хотелось вновь и вновь погрузится в эту гармонию, потому что так она хотя бы на минуту могла забыть об этом суровом мире и том, что с ней совсем недавно случилось.

– Само собой – усмехнулся Илья и, перевернувшись, оказался сверху, а губы сплелись нежным поцелуем.