Море лжи и слёз

В следующую секунду женщина пригласила своих детей ужинать. На лице Авроры сияла улыбка, которая явно сообщала о счастливом состоянии. Она смотрела на них, ласковым взглядом, и явно была рада, что они воссоединились за этим столом вновь.

– Рэйнольд, не расскажешь нам, что в твоей жизни нового? – начала мама, укладывая к себе в рот кусочек прожаренного стейка.

Волосы Авроры были собраны в обожаемый ею пучок, который стал неотъемлемой частью её образа. Лицо женщины почти всегда показывало дружелюбие, и из‑за частых улыбок которые она любила дарить людям в области глаз у неё были морщинки, но это совершенно её не портило.

– Как я уже и говорил, всё стабильно, продолжаю работать в баре. И не нужно мне сейчас говорить, что я должен, куда‑то поступить, умоляю, – кисло проговорил парень.

– Я могу сказать, что ты вместо того чтобы стать профессиональным художником, решил просирать своё время барменом, – упрекнула Адель.

– Ада и ты туда же, – нахмурился он, – ещё раз вы поднимите эту тему, я просто уйду, ясно?

Девушка не удержалась и перекривляла его, вложив в свои искажённые слова непотушенную обиду расставания. Рэй в отмезку наградил её нахмуренным взглядом, который сообщил, что ей немедленно нужно прекратить.

– Аделина, не зли брата. Рэй не провоцируй её, – остановила мама нарастающую ссору.

Дальнейшее общение семейства благодаря маме продолжилось в положительном ключе. Вскоре возникшие обиды были забыты, и они закончили ужин с хорошим настроением.

***

30 июня

Этот день был именован как: «необходимая помощь бабушке по подготовке к юбилею». Поэтому из Далласа они отправились к ней домой в соседний небольшой городок Арлингтон, где должны были провести несколько дней.

Агафья встретила своих внуков с вытянутыми руками, и лучезарной улыбкой на всё лицо. Рэй очень ловко увильнул от её объятий и направился в дом, а Аделина улыбнувшись, с удовольствием заключила в объятия любимую бабушку.

Уже внутри дома она сразу ощутила родной сердцу запах, который был словно напоминанием о счастливых днях детства проведённых здесь. Каждый раз, когда она приходила сюда, всё оставалось на своих местах, потому что бабушка не любила перемены, и старые вещи были не редкостью в этом не менее старом доме. Здесь девушка чувствовала себя спокойно, и совершенно не испытывала никакой тревоги, пока не увидела на комоде знакомую фотографию, которая вызвала у неё фантомную боль. Смотреть на фоторамку было страшно, а ещё непривычно, но она заставила себя подойти ближе, и храбро взглянуть в глаза своему прошлому, где был запечатлён момент, когда семья ещё была полноценной.

Рик – отец девушки, на этом снимке выглядел счастливым, одна его рука придерживала Аврору за талию, а другая держалась за маленькую ручку Рэя. Адель же, стояла рядом с мамой и крепко держалась пальцами за подол её платья. Здесь они с братом были безумно похожи друг на друга, и если бы не длинные хвостики девочки, шансы отличить их были бы нулевые. По левую сторону от Рика, стояло семейство его брата. Эндрю, его жена Стефани, и их сын Питер. Смотря на своего дядю, в сердце девушки вдруг зародилась тоска, взывая в ней знакомую бурю эмоций.

– Не стоит это вспоминать, – послышался голос брата за спиной.

Она повернулась к нему, и молча кивнула, соглашаясь с ним.

– То время было и для меня тяжёлым, – Рэй взял фоторамку и спрятал её в комод.

– Не понимаю, зачем она её поставила? – задалась вопросом Адель.

– Думаю, даже не стоит у неё это спрашивать, чтобы лишний раз не поднимать эту тему.

– Да. Пожалуй, не стоит, – тихо проворчала она.

Рэй подарив ей воодушевляющую улыбку, отправился на кухню, оставляя её наедине со своими мыслями. Адель же, решила не поддаваться своей тоске, и отправилась в гостиную, садясь старинный диван. Пружины всё так же впивались в знакомых местах, из‑за чего ей понадобилось время чтобы принять удобную позу. Была бы её воля он бы уже давно отправился на помойку, но Агафья была другова мнения и берегла его сама незная для чего. Но помимо изживших вещей, она с особой страстью любила коллекционировать статуэтки кошек, поэтому Адель всегда знала наверняка, чем её можно порадовать, и подарок на это день рождение не особо отличался.

– Какао прямиком из детства, чтобы ты не грустила, – прервал раздумья Рэй.

Парень громко поставил большую кружку на столик возле дивана.

– Очень мило с твоей стороны, – улыбнулась Адель.

– Пустяки

Рэй плюхнулся рядом, и его рука потянулась к скетчбуку, который был брошен своим хозяином на диване. Открыв его, он удобно лёг, упираясь головой о подлокотник.

– Неужели ты не бросил рисование? – удивилась девушка.

– Как видишь, нет.

На её лице вдруг засияла надежда на то что он не оставит затею стать художником.

– Нарисуешь меня?

Он задумчиво взглянул на неё, а затем, хмыкнув, стал чертить карандашом линии, изредка поглядывая в сторону сестры. Адель взяла стакан и приняла позу, не лишая себя при этом наслаждения горячим какао.

 

1.1 Трагедия этого лета

 

Рэй и Адель 10 лет.

Каждое лето они всей семьёй отправлялись в гости к папиному брату на ферму. Девочка очень любила своего дядю, и поэтому считала именно это время года особенным. Эндрю так же любил свою племянницу, не скрывая для всех, что она его любимица. Остальные члены семьи принимали их общение, и находили в нём что‑то замечательное, но Питер сильно ревновал отца и даже не пытался смириться с их особенной связью. Мальчик откровенно давал понять Адель, что он её недолюбливал, от чего нередко любил обидно подшутить над ней. Рэйнольд же, не поддерживал издёвки в сторону сестры, и, стараясь её защитить, переходил к использованию физической силы, за что часто становился крайним. Взрослые не любили вникать в суть разлада, и никто даже не попытался помирить их, поэтому дети продолжили враждовать между собой.

Эндрю был хорошим человеком, но у него был чуть ли не единственный недостаток – злоупотребление алкоголем. Он прибегал к коньяку как к способу расслабиться, и часто не замечал, как переходил грань опьянения. Отец нередко поддерживал его в этом деле, потому что сам любил иногда прибегать к такому способу расслабления, но Аврора сдерживала его, не желая, чтобы её дети росли среди пьяного бреда. Стефани же, наоборот не замечала проблемы в своём муже, и казалось, совершенно не заботилась об эмоциональном состоянии Питера. Но, даже не смотря на разное мировоззрение, взрослые хорошо общались между собой.