Накажи себя мной

Узнав, что придурочный дом лишь притворялся полицейским, Тома испытала такое облегчение, что буквально растеклась по креслу переднего сидения. Она почти не злилась на Макса за то, что тот не сказал ей этого сразу. Его намерения были понятны: он создавал ей атмосферу для игры, кто же знал, что ее избранник временами слетает с катушек? Оказалось, он посещал клуб всего два месяца, и все еще находился под присмотром опытных мастеров, а она, Тома, сделала большую и фатальную глупость, когда нарушила четкую рекомендацию Макса не встречаться с новым знакомым вне клуба, по крайней мере, в первый месяц отношений.

– Мы выясним, откуда у него твой телефон, и я обещаю, что он забудет этот номер и все твои контакты в ближайшие же сутки, – пообещал Макс по дороге, и этого было достаточно, чтобы Тома полностью успокоилась.

Этому человеку невозможно было не поверить – она теперь уже и сама с трудом понимала, почему не позвонила ему сразу, как начались проблемы. Почему она чувствовала себя такой ничтожной, такой виноватой? Ведь Макс же обещал поддерживать ее в любой ситуации.

– Тамара? – снова позвал он, и она моргнула, улыбнувшись:

– Тома. Пожалуйста, называйте меня Тома.

– Хорошо. Так как насчет сессии?

Прерывисто всхлипнув, она посмотрела в сторону – но это были не слезы, скорее, какая‑то остаточная судорога.

– Мне теперь страшно.

– Это естественно. Именно поэтому я предлагаю сессию сейчас.

Тома медленно кивнула. Разумеется. Про то, что надо сесть на лошадь после падения, слышала даже она – не надо быть психологом, чтобы понять: если она сейчас выйдет из клуба и позволит себе бояться, то вряд ли когда еще решится вернуться.

– Хорошо.

– Я хочу, чтобы ты поняла: это не совсем то, про что мы говорили с тобой, не такой человек, который, возможно, тебе полностью подходит. Но он сделает тебе хорошо и не обидит.

– Кто он?

– Пока не знаю, – улыбнулся Макс. – Я покажу твое фото двум мастерам с твоего позволения. Один из них тебя выберет.

– А если… не выберет?

Тома сглотнула. Когда только она начала чувствовать себя такой непривлекательной? Как этот чокнутый умудрился уничтожить ее самооценку за каких‑то пять‑шесть дней?

Наступила тишина. Тома боялась поднять ресницы, чтобы не увидеть жалость в его глазах, но Макс молчал так долго, что ей пришлось – и тогда она с изумлением обнаружила легкую ироническую улыбку на его красивых губах:

– Не говори глупостей, милая, – пробормотал он, понизив голос до какого‑то невероятно сексуального тембра, а потом вдруг наклонился и прошептал в ухо:

– А то отшлепаю.

Округлив глаза от изумления, Тома покраснела, выпрямилась и так сидела еще некоторое время, пока Макс невозмутимо поднялся и обнял свою сабу, которая с готовностью пошла за ним к стойке бара. Она молча смотрела на перешептывающуюся пару, и только когда где‑то вдалеке хлопнула дверь, вдруг вспомнила, что рот можно и закрыть.

После этого все завертелось еще быстрее – Макс лишь убедился, что ей удобно в пятницу, привез домой, удостоверился, что она в безопасности и настойчиво повторил напоследок:

– Тома, ты можешь звонить мне по любому поводу. И даже без него. Например, если тебе вдруг станет страшно среди ночи. Хорошо?

– Да. Спасибо вам, – растроганно сказала она, переводя взгляд с него на Лизу.

– Не за что. Ты же заплатила нам за услуги. А получилась такая лажа, – с досадой проговорила Лиза, снова обнимая ее за плечи.

– Я сама виновата…

– Никто не виноват. Просто дерьмо случается, – прервал Макс, – Мы усилим меры безопасности, а тебя очень прошу: звони мне, что бы ни произошло. И ни в коем случае не встречайся больше вне клуба ни с кем, кто бы ни позвал – без моего разрешения никаких встреч, хорошо?

– Да. Да, теперь я это точно поняла, – твердо сказала Тома и несколько раз кивнула, грустно улыбнувшись.

– Тебе завтра может позвонить Михаил, вот его номер, – сказал Макс, – он полицейский и занимается твоим делом, ему можно доверять.

– Мне надо будет давать показания? – с ужасом осознала Тома, но Макс покачал головой:

– Будем надеяться, что нет. В данном случае мы постараемся уладить все без официальных процедур. Но Михаил, возможно, захочет задать тебе пару вопросов. И… возможно, в пятницу… впрочем, не будем забегать вперед.

Дыхание замерло у нее на губах. Закрывая дверь за Максом и Лизой, Тома все еще была слегка ошеломлена. Теперь ей, возможно, предстоит игра с настоящим полицейским? Но она уже вовсе не уверена, что хочет этого. Все фантазии о наручниках и форме словно отрубило после того ужасного вечера с придурком Ромой. Она даже не знала, хочет ли еще игр в БДСМ, согласилась лишь из чувства противоречия: всем придуркам назло.

Не думать. Наилучшим выходом на тот момент показалось просто не думать об этом – заварить горячего чаю, забраться под одеяло и смотреть старые комедии, пока в глазах не начало рябить от недосыпа – и она с чувством глубокого облегчения, наконец, заснула среди бела дня.

Михаил, действительно, позвонил на следующий день, к вечеру – но, на ее счастье, не задавал никаких вопросов. Он лаконично представился: «Я Миша, отвечаю за безопасность в клубе… Ты как?» Несмотря на вполне ласковый и дружелюбный тон, доминантные нотки так явно проскакивали с первой же фразы, что Тома невольно начала улыбаться.

– Я в порядке, – послушно ответила она, – А он?..

– Больше не позвонит, – перебил уверенный низкий голос на том конце с такой категоричной интонацией, что Тома снова улыбнулась. И немного помолчала, чтобы дать ему возможность продолжить разговор самостоятельно – ведь доминанты наверняка любят верховодить во всем?

– Это мой телефон, – медленно, как бы немного лениво, добавил он после паузы, – И еще, насчет пятницы…

Ее сердце пропустило удар. Значит, Макс не ошибся. Это Михаил… Миша ее выбрал.

– Я не передумала, – ответила она негромко, поскольку уже поняла, какой последует вопрос.

– Хорошо, – снова не спеша и снова через паузу ответил он. Тома с трудом перевела дух: эта размеренная манера речи немного нервировала ее. Какой‑то он чересчур спокойный… или она просто слишком нервничает?

– Мне нравится белый цвет. В клубе носят полупрозрачное, но ты можешь выбрать любое платье, – сказал он, – Белое. Короткое. Никакой обуви. И лучше, чтобы на тебе не было белья.

– Д… да… эммм… хорошо.

Едва она представила себя босиком в помещении, полном народу, перед неизвестным домом, как ее пульс ускорился вдвое, и язык словно распух во рту, с трудом шевелясь.

– До вечера пятницы, малыш. Я буду ждать тебя в десять у стойки бара.

– Эмм… хорошо.