Научу тебя любить

– Лика, ну вот выйду я за него замуж. А дальше что? Буду сидеть дома, воспитывать его ребенка, тратить его деньги. Кем я стану? Еще одной куклой, которая стала бесплатным приложением к богатому и успешному? Я этого не хочу.

– Но ведь необязательно должно быть так.

Но по голосу сестры я понимаю, что она со мной согласна. Мы с Ликой не из тех девушек, для которых предел мечтаний – выскочить поскорее замуж.

– Ведь Тагиру все это было интересно, пока я его отталкивала, – продолжаю я рассуждения. – А что теперь? Я выйду за него. Да, он будет рад ребенку, может быть, он даже будет уважать меня как мать этого ребенка. Но пройдет месяц‑другой, и он потеряет ко мне интерес как к женщине. Начнет заводить любовниц, как все эти богатенькие. А я что же, буду безропотно сидеть и терпеть? Нет, такого я не хочу.

Лика молча пьет кофе, слушая мою тираду. Мне и самой кажется, что я стараюсь убедить в правильности своих рассуждений не столько Лику, сколько саму себя.

– Аргументы – не поспоришь, – протягивает сестра. – Значит, сказала ему, что замуж не пойдешь?

– Ага! Сказала, что без любви ни о каком замужестве речи быть не может.

– А он?

– А он сказал, что научит меня за эти девять месяцев, что мы будем ждать рождения малыша, любить его. Нет, ты представляешь? Научит меня любить его?!

– А сам он?

– Что «сам»? – не понимая, смотрю я на сестру.

– Сам он тебе в любви признался?

И я понимаю, что Лика права: о своей любви ко мне Тагир и не заикнулся.

– Нет, не признался. Поэтому какое к черту замужество!

Позже Лика все‑таки отправляется спать, а я иду в магазин за продуктами и начинаю готовить нам то ли обед, то ли ужин. Мне нужно о многом подумать. Во‑первых, нужно придумать, где жить. Вот в этой однокомнатной каморке с Ликой? Сестра, конечно, не будет против, но спать вместе на одной кровати неудобно! К тому же я ведь буду сестре мешать. Она все время что‑то креативит, что‑то создает. Лика не оставила свою идею развивать собственный блог с видео по созданию креативных предметов декора из подручных материалов. У нее вон в спальне, а точнее, гостиной – единственной комнате в квартире – уже весь угол завален каким‑то хламом. Мне здесь места нет. Возвращаться к отцу? Этот вариант можно даже не рассматривать. Но меня вдруг осеняет другое решение. Я хоть и не появлялась последние дни в корпорации Тагира, но официально меня никто не увольнял. Да и не уволит он меня теперь. Выйду на работу и сама сниму квартиру. Отцу никаких денег отдавать не буду. Шел бы он к черту со своими «я в вас столько вложил»! И да, нужно обязательно на днях позвонить маме, чтобы поговорить обо всем. Она хоть и счастливая упорхнула к своему Серёже, но наверняка тоже пребывает в состоянии шока, как и все мы. А еще шмотки. Нужно забрать свою одежду из дома, но возвращаться туда, где меня мог ждать отец, мне совсем не хочется. После вчерашней пощечины, которую он мне отвесил, видеть его мне противно.

Ну и конечно, нужно еще будет отправиться в женскую консультацию, встать на учет. Господи! Голова идет кругом…

 

***

 

Ева не позвонила мне в субботу, хотя я на это особо и не рассчитывал. Моя кроха упрямее стада баранов, но в этом я могу с ней посоперничать.

Ее беременность не стала для меня полной неожиданностью. Этого следовало ожидать, хотя, конечно, все слишком быстро. Однако я для себя давно все решил. Еще в ту первую ночь, когда понял, что Ева – девственница, и снял презерватив. Мне вот‑вот стукнет сорок, и уж если я не могу понять, чего хочет Ева, то себя понять я мог. Сначала мне казалось все это пикантной игрой. Я очень давно не бегал за женщинами. Современный мир так устроен, что любая самка, видя перед собой успешного самца, готова отдаться без малейшего сопротивления, потому что знает: если сегодня она скажет ему нет, то завтра на ее месте будет другая. К этому привыкаешь, это иногда надоедает, но, по большому счету, тебя это устраивает: не нужно совершать лишних телодвижений, чтобы получить, что хочешь или кого хочешь.

К сожалению, у вседоступности есть другая сторона. Она заставляет нас, самцов, забывать о древнем инстинкте охотника. А Ева… Ева во мне его пробудила. Пробудила его еще сильнее, когда я понял, что отталкивала она меня не для того, чтобы набить себе цену, как это делают другие, а потому что действительно не хотела становиться одной из.

Не знаю, можно ли влюбиться в сорок лет, когда, кажется, познал уже все и повстречал на своем пути сотни разных людей. Но Ева заставила мое сердце забиться чаще. Да черт возьми, с тех пор, как она выбежала из моего дома в то утро, после ночного клуба, она ни на секунду не покидала мои мысли.

А когда я стал ее первым мужчиной, у меня снесло крышу напрочь. И до сих пор сносит. Ну какая женщина отказалась бы выйти замуж за мужчину, у которого есть все? Тем более, если ей этот мужчина нравится, а я знаю, что Ева сходит по мне с ума не меньше, чем я по ней. Мужчины такое чувствуют всеми своими первобытными инстинктами. Какая женщина откажется выйти замуж за такого мужчину, если, вдобавок ко всему, она ждет от него ребенка? Вот именно! Никакая! А Ева отказывается‑таки. Она заявила, что замуж пойдет только по большой любви. Что ж, значит, будем учиться любить друг друга. А еще… А еще привыкать к мысли, что мы скоро станем родителями.

Родителями! Неужели, я и правда стану отцом? Главное, чтобы моя кроха не натворила никаких глупостей.

Я бросаю взгляд на часы – уже почти двенадцать ночи. Весь вечер я порывался позвонить ей, но решил, что лучше дать ей время. Тем не менее сердце сжимает тревога. Только не наделай глупостей, Ева.

 

***

 

В воскресенье ближе к обеду мы с Ликой отправляемся домой в надежде, что отца там нет. Слава богу, наши надежды оправдываются. Отец, как и всегда по выходным, либо на даче, либо торчит в своем автосалоне.

Дома грязно. В большой комнате валяется несколько пустых бутылок из‑под виски. На столе – полная пепельница окурков и остатки нарезанной колбасы. Видимо, все это стоит здесь с того вечера, когда Тагир приезжал к отцу и они вместе выпивали, обсуждая будущую свадьбу. Ха!

– Фу, – кривится Лика. – Ну и вонь.

– Нужно убрать это все, – решаю я. – Иначе скоро опарыши поползут.

От этой мысли меня начинает тошнить так, что я еле сдерживаю рвотный позыв. Лика, заметив, как я позеленела, говорит:

– Иди, собирай свою одежду, а я здесь быстренько наведу порядок.

В этот момент звонит мой мобильник. Мама.

– Мать звонит, – говорю я сестре. – Не буду говорить ей, какой здесь бедлам, а то ведь по старой памяти решит приехать и убрать.

– Да, ты права.