Неоновые слёзы Аполлона

…Час спустя после окончания концерта Армитидж сидел за рулём своего «Делориана» и ехал в центр Нео‑Норильска. В очередной раз он радовался тому, что у него был контракт с лейблом под крылом «Три‑Оптимум»: ему было предоставлено несравненно больше свобод, в отличие от конвейерных звёзд, штампуемых «Арасака Рекордс» в промышленных масштабах и буквально находящихся в своеобразном рабстве. В частности, Армитиджу как фактически независимому артисту предоставлялось право самому планировать свой концертный график и географию туров, чем он сейчас и пользовался. Из Нео‑Норильска ему затем предстояло направиться в Красноярск, и надлежало быть там через десять дней. После Красноярска путь его лежал в Сургутскую аркологию, а оттуда – в Ханты‑Мансийск и «Росу». Сперва сорокалетний рокер не понимал, что это за «Роса» такая, пока во Владивостоке ему не объяснили, что РОСА – это Региональная ось Свердловск – Алматы, самый большой из городских суперкластеров Сибирского региона.

И вот теперь Армитидж подъехал к кофейне в первом этаже «Арасака‑Плаза». Дворники приятно скрипели по лобовому стеклу, а из старенькой магнитолы доносилась песня Дейва Роджерса про дежавю и ночные улицы. Накинув на голову капюшон куртки, музыкант выскочил из машины и побежал ко входу в кафе.

Внутри было тепло и уютно, играла спокойная, немного тягучая музыка. Было светло и почти безлюдно: лишь бариста, сидящий на стуле с портативным компьютером на коленях, да одиноко сидящая у окна русоволосая девушка, что‑то пишущая в блокноте. Подойдя к стойке, Армитидж дважды постучал по деревянной панели и, когда бариста обратил внимание на него, сказал:

– Можно латте? Черничный, – уточнил артист.

– Черничный закончился, – расстроенно протянул бариста. – Могу предложить вишнёвый.

– Давайте вишнёвый, – согласился Армитидж. Он поднёс ладонь к платёжному терминалу и рассчитался за кофе. Получив свой вожделенный напиток, музыкант окинул взглядом помещение. Девушка с блокнотом никуда не делась, лишь отодвинула пустой кофейный стакан (высокий, в таких как раз подают раф).

Держа чашку и блюдце, рокер подошёл к столику и слегка смущённо спросил:

– Разрешите, я подсяду?

Девушка только кивнула в ответ. Получив согласие, Армитидж сел и, скинув куртку, под которой была слегка потёртая оранжевая футболка, посмотрел на сидящую напротив него незнакомку. Она тут же подняла голову.

– Вы ведь не местный? – с любопытством спросила она.

– Да, – ответил Армитидж. – Я из Сайлент‑Хилла.

– Но для иностранца вы очень хорошо говорите по‑русски, – заметила его собеседница. – У вас родители русскоговорящие?

– Да, – кивнул Армитидж. – Мои родители эмигрировали в тогда ещё существовавшие Соединённые Штаты. Их пригласили там работать – они были учёными, одними из лучших в Сиэтле…

– Но вы сказали, что из Сайлент‑Хилла… – начала было девушка.

– Я переехал оттуда, когда женился.

– Тогда почему вы здесь один? Не совестно ли оставлять семью за океаном? – укоризненно спросила девушка.

– У моей жены немного другой профиль работы, – отстранённо ответил Армитидж. – Она звукоинженер на студии записи. В том числе работает и с моими песнями.

Девушка внимательно посмотрела в лицо мужчине.

– Постойте, – проговорила она. – Вы ведь… Вы ведь Армитидж, верно? Тот, про кого говорил весь город сегодня!

Рокер кивнул.

– Да, это я, – ответил он. – Как раз после шоу заехал.

– Я Настя, – представилась собеседница. Они обменялись рукопожатиями. – Что же вы здесь делаете без охраны, Армитидж?

– А мне её и не дали. Я не нуждаюсь в этих излишествах, – закрыв глаза, довольно произнёс он, сложив пальцы домиком. – Все эти райдеры, люксовые номера, обеды в элитных ресторанах, VIP‑зоны и вот это всё – не для меня. У меня есть моя тачка, и мне этого хватает. Проживание, питание – всё это чисто моя забота.

– Лейбл не платит? – удивилась Настя.

– А зачем? – усмехнулся иностранец. – Чтобы попонтоваться и показать всем, какой я крутой? Нет, девочка, это не мой стиль, извини. Я не хочу быть как те поющие манекены из арасаковской звёздной фабрики. Для меня музыка – это искусство, способ привлечь внимание людей к острым проблемам и обратить внимание на свои чувства, а не просто способ зарабатывания денег.

– То есть вы, будучи частью шоу‑бизнеса, выступаете против него же? – ошарашенно спросила Настя, даже бросив ручку на стол. – Не лицемерно ли?

– Я против шоу‑бизнеса, если он мешает артистам выражать себя и свои идеи так, как они того хотят. Ты посмотри хотя бы на девчонок из «Джемини»! Поют о любви подростков, школьных буднях и прочем всём. Думаешь, это их инициатива? – тяжело выдохнул Армитидж. – Они чистой воды продюсерский проект, и я не удивлюсь, если окажется, что их там вообще искусственно выращивают.

– «Там» – это где?

– В комплексах «Арасаки». У меня даже несколько песен по теме есть, – улыбнулся Армитидж. – Слышала, может, одну из них? Называется «Детки в клетке».

Настя слышала, но всё ещё не верила, что прямо сейчас перед ней сидит, попивая кофе, тот самый Армитидж, который уже давно поселился в её плеере.

– Вы увлечены конспирологией? – задала она ему очередной вопрос.

– Конспирология – лишь одна из тем моих песен, – ответил Армитидж. – Некоторые люди просто не хотят признавать, как на самом деле просто устроен этот мир, что выдумывают себе различные теории. А я что – я говорю с ними на одном языке. Пока слушают. – Он поднял взгляд и продолжил: – Si vox est, canta!

– А вы умны, – подняла бровь Настя.

Армитидж ничего не ответил. Лишь опустил взгляд в чашку и допил свой кофе. Пулемётная очередь ливня постепенно стихла, и теперь по окну стучали редкие дождины, срывающиеся с козырька крыши. Музыкант выдохнул и закрыл глаза, стиснув пальцами виски. Хотелось лишь одного – расслабленно впитать в себя эту августовскую ночь. Покататься по улицам Нео‑Норильска, может, даже прогуляться. Зайти в залитый неоном переулок, сделать селфи на фоне аляповатого граффити, надеть наушники и до утра слушать Боку. Позвонить домой – пускай и по защищённому каналу. Лишь бы унять это чувство неловкости и подкатившую странную тревогу, которые он просто не в силах был объяснить.

Армитиджа выдернул из размышлений голос Насти:

– Подвезёте меня в одно особое место? – спросила она.

– Что это за место? – спросил он.

– Лес за городом. В пятнадцати километрах к югу отсюда. – объяснила Настя. – Я его называю лес Блум. Там красиво, а ветви по ночам мягко светятся, будто тлеют.

– А почему я? – неожиданно грубо спросил Армитидж. – Я похож на бесплатное такси? Или это намёк?

– Вовсе нет! Просто сегодня был день рождения у нашей благодетельницы, матери всего города, и движение автобусов отменили, – ответила Настя. – Так бы я доехала туда на маршрутке, туда ходит автобус №2517, но сегодня…