Неоновые слёзы Аполлона

– Ладно, так и быть, – согласился рокер. – Довезу я тебя до твоего леса Блум. Но на большее не рассчитывай. Домой добираться будешь сама.

Поправив на себе куртку, мужчина вышел из кофейни и направился к машине. Снедаемый чувством неправильности происходящего, он молча сел за руль и включил старый цифровой видеорегистратор – из тех, для которых нужна была ещё карта памяти типа MicroSD. Он любил коллекционировать винтажную электронику вроде такой – был увлечён историей техники начала двадцать первого века. «Ну и как всё это понимать?» – спросил себя он, живо представив всё самое отвратительное, что может с ним сделать эта девушка, которую он буквально знает не больше часа.

Вскоре появилась и Настя. Одетая в белую рубашку и кремовые брючки‑галифе, она села на переднее сиденье рядом с Армитиджем, пристегнулась и поинтересовалась:

– А вы только лишь музыкант?

– Раньше был хакером, – ответил Армитидж. – У нас их называли «нетраннерами». А потом я окончательно ушёл в музыку, женился на девушке из своей же группы, а теперь вот живём в Сайлент‑Хилле. И у нас подрастает красавица дочка. – Гордо улыбнувшись, Армитидж вытащил из кармана куртки фотокарточку, на которой была изображена девочка лет десяти с короткими каштановыми волосами и в синем худи, держащая в руках что‑то наподобие старинного компьютера в клавиатуре – какие обычно выпускались в 1980‑х годах. Только к этому компьютеру был приделан монитор и пара странных модулей.

– Это Клара, – всё с той же улыбкой сказал он. – Юное дарование с серьёзным уклоном в технику и программирование. Держит мою кибердеку.

– Кибердеку? – переспросила Настя.

– Да. Кибердека, или киберпространственная дека – это портативный компьютер, но необычный, – начал объяснять музыкант. – С помощью кибердеки пользователь может напрямую подключаться к сети благодаря нейросвязи. Дека подключается к мозгу через нейроинтерфейсы. Так и работает.

С этими словами Армитидж развернул голову и убрал волосы, прикрывавшие вмонтированные в левый висок компьютерные разъёмы.

– Вот так они и выглядят, – усмехнулся он. – А ты, Настя, чем занимаешься?

– Я студентка в МГУ, – ответила девушка. – Будущая журналистка.

– И сейчас ты скажешь, что будешь брать у меня интервью для практики, – Армитидж рассмеялся и завёл двигатель. – Ладно, поехали, куда там тебе надо.

– В лес Блум. Я сама покажу дорогу, – кивнула Настя.

Шелестя шинами по мокрому асфальту, бледно‑серый «Делориан» отъехал от небоскрёба и, повернув в сторону одной из центральных улиц города, освещённой яркими фонарями, устремился вдаль, к южной окраине Нео‑Норильска. Мимо неслись небоскрёбы и автобусные остановки, сменившиеся затем длинными и высокими жилыми домами, продолжавшимися ещё несколько кварталов. Вдали прогрохотало надземное метро, на дороге попадались редкие машины. Из магнитолы играла старая и меланхоличная песня, будто напоминающая Армитиджу о временах, когда жизнь была проще, когда чувства были легальны и люди умели любить – о временах, которые он знал в лучшем случае по старым фильмам и не менее старым видеоиграм, по книгам и песням. Вскоре город кончился, и трасса побежала вдоль усеянных вереском равнин.

Краем уха клавишник услышал, как Настя, будто убаюканная мягким гулом двигателя, подпевает играющей в машине песне: «Ночь, ночь, ночь, полуночный вояж… Мы несёмся с тобой по дороге ночной…». Армитидж вздохнул. Не столько от усталости, сколько от того, насколько эта песня цепляет его за душу. Будто в приступе фантомной ностальгии, Армитидж представил, как он, будучи подростком, едет вдоль ночных улиц на велосипеде, слушая эту песню на кассете. Ему хотелось вернуться в детство – но не в своё, а в прошлое его родителей или даже их родителей, которого он, рождённый в 2037 году, увы, не застал…

Из размышлений его вырвал голос Насти.

– Приехали, – звонко сказала она. Армитидж вдавил педаль тормоза в пол, и машина остановилась. Настя открыла дверцу и отстегнулась, но выходить не спешила.

– Поезд дальше не идёт, – смеясь, отозвался рокер. – Просьба покинуть транспорт.

– Подожди, – остановила его девушка, открыв рюкзак, из которого она извлекла бумажный свёрток. – Вот, держи. Я хочу подарить тебе кое‑что. Я знаю, тебе фанаты часто что‑то дарят, поэтому возьми этот небольшой сувенир. Это когда‑то принадлежало моей бабушке, а потом она отдала её мне.

– Спасибо, – отстранённо проговорил Армитидж, разворачивая бумажную упаковку, в которую была завёрнута небольших размеров книга.

– Тогда я пойду. Пока, Армитидж! Спасибо, что подвёз! – крикнула Настя на прощанье и пошла в сторону леса.

Армитидж осмотрел подарок. Небольшая и тонкая книжка в твёрдом чёрно‑белом переплёте сейчас лежала у него в руках. На чёрном фоне в верхней части обложки красовались белые буквы: «Александр Полярный. МЯТНАЯ СКАЗКА».

С минуту Армитидж, ничего не понимая, пялился вдаль, после чего открыл книгу и, развернув страницами вниз, пролистал. Ничего внутри не лежало – ни записок, ни ещё какой мелочёвки. Перевернув книгу, рокер вновь пролистал её, пока на титульной странице не увидел написанное синей ручкой послание: «Прочти её, когда сможешь. Нео‑Норильск, 6 авг. 2077». Убрав подарок в рюкзак, кинутый на соседнее сиденье, Армитидж развернул машину и направился обратно в город.

 

4. Тлеющие ветви, кровавый асфальт

 

Рано или поздно обнаруживаешь, 

что Леди Удача – обыкновенная проститутка, 

а у тебя закончились наличные.

– Макс Пэйн

Рёв мотора за спиной Насти отдалился и вскоре затих вовсе, и девушка осталась одна в окружении светящихся деревьев. Нежный свет луны ниспадал на опушку, залитую мягким голубым сиянием кедров. Когда‑то, семнадцать лет назад, в паре сотен километров отсюда здесь подорвали себя последователи культа Зубастой Богини, и долетевшая из эпицентра термоядерного взрыва радиация сделала деревья светящимися в ночи. Настя любила приходить сюда летними ночами, гулять по волшебно сияющему пролеску и мечтать о высоком. Хотя находиться долго здесь было ещё нельзя, Настя не обращала на предупреждения внимание – при ней всегда был запас радиопротекторов и таблеток для ускоренного выведения радиации из организма. Вот и сейчас она, подняв глаза к небу, брела знакомой тропкой на поляну вереска. В голубоватом сиянии облучённых берёз нежные розовые цветы вереска особенно очаровывали её взор.