Непара

– Ладно‑ладно, не твой, не сердись, Неженка. – Она коверкает это прозвище, пытаясь спародировать голос Егора, и, когда я уже готова прибить ее, убегает, громко смеясь. Но это же Гаврилова. Она и бег по снегу – это совершенно несовместимые вещи. Она поскальзывается и падает боком прямо в сугроб, закопавшись в нем по самые уши. – Я жива, – поднимает руку, и я тут же сгибаюсь пополам от смеха. – Чертова зима! Когда уже лето?

Она выбирается с трудом, а я, умирающая в истерике, так и не успеваю ей ничем помочь. Просто хохочу как ненормальная, ощущая на щеках обжигающие слезы от смеха.

– Пора заводить себе личного водителя, – говорит Лиза. – Меня когда‑нибудь эта зима добьет.

Я наконец‑то успокаиваюсь и помогаю подруге избавиться от лишнего снега на одежде. Мы как раз дошли до развилки, где я обычно сворачиваю к себе, а она идет чуть дальше, и я, обняв на прощание Лизку, тихо шепчу ей на ухо:

– Заведи личного Савельева, у него как раз тачка есть, – смеюсь и убегаю подальше от разъяренного гнома, но Лиза не была бы Лизой, если бы не ответила колкостью:

– Заберу себе Колосова! Тебе не нужен, а я хоть в тепле буду на пары ездить. – Она подмигивает мне и уходит, хитро улыбаясь. Вот же засранка.

Эти намеки по поводу Егора… Лиза никогда не говорила бы все это беспочвенно. Нет, я понимаю, он действительно постоянно рядом, дарит цветы, возит меня на пары, но почему она верит ему, если он такой же, как и Савельев, который ее раздражает? Они лучшие друзья, всегда вместе: и на хоккей пойти, и разбить сердце очередной влюбленной дурочке. Ни один, ни второй никогда не заботились о чьих‑то переживаниях. Меняли девчонок как перчатки и радовались жизни. Мы, конечно, никогда не общались с ними, но ведь учимся в одном заведении, я многое видела. Да все видели! У меня однажды клиентка на маникюре расплакалась, потому что Колосов ее по СМС бросил.

И почему я теперь должна верить ему?

После измены Сережи я вообще не склонна никому доверять. А такому бабнику – тем более.

Иду домой, слушая приятный скрип снега под ногами, думаю о своем, когда знакомый голос вырывает из мыслей. Только вспоминала…

– И тебе привет, – отвечаю на приветствие бывшего и хочу пройти мимо, но он снова заставляет остановиться. Хорошо хоть, не трогает больше, что бесконечно радует.

– Правда так втрескалась в своего белобрысого, что забыла все хорошее, что было между нами?

Выдыхаю и стараюсь не сжать кулаки от нервов. Он как будто издевается надо мной. Да весь мир словно издевается!

– Сереж, все хорошее, что было между нами, ты перечеркнул изменой. Не пытайся переложить ответственность на мои плечи, хорошо? И я все‑таки пойду, мне нужно работать. – Разворачиваюсь, чтобы уйти, но бывший решает, что его слова мне сейчас очень нужны. Словно они что‑то изменят.

– Лиска, я же правда сильно люблю…

«А я Егора люблю», – вертится на языке, но произнести такую наглую ложь даже во благо не могу. Наверняка он бы отстал после этого, но… Не могу. Не люблю ведь.

Ухожу молча, надеясь, что за мной Сережа не пойдет, и выдыхаю, только когда оказываюсь в квартире. Это выглядит как какой‑то глупый прикол. Он каждый раз встречает меня у подъезда, словно специально ждет, когда я появлюсь.

Мы с Сережей были вместе очень долго, и я любила без памяти, правда. И его наглость сейчас, когда я только перестала плакать ночами из‑за измены… Она убивает. Потому что я не понимаю, как можно быть таким безразличным. Почему он решил, что сейчас мне нужны его чувства? Или правда думал, что увижу его и кинусь в объятия?

Я, конечно, кинулась. Не к нему только.

Чертов Колосов…

Убираюсь на рабочем столе и отчего‑то волнуюсь. Мама Егора должна быть через полчаса, а у меня полное ощущение, что не ко мне придет человек, а я к нему. Причем на допрос.

В последний раз мы с ней виделись на катке, когда Лизка упала на руку, а Егор зажал меня у бортика, надеясь на поцелуй. Он тогда, кажется, сказал маме, что я на него внимания не обращаю, когда она посоветовала к «такой хорошей девушке» присмотреться… Короче, в любом случае будет не‑ ловко.

Светлана Сергеевна абсолютно прекрасная женщина, но вот сын ее… Бесит, короче, да и все.

Полчаса в ожидании тянутся мучительно долго, но, когда по квартире разносится звук дверного звонка, сердце отчего‑то стучит гораздо быстрее, чем стоило бы. Есть полное ощущение, что Егор говорил маме обо мне что‑то еще, и незнание того, что именно, немного напрягает.

– Здравствуйте, Светлана Сергеевна. Проходите. – Закрываю за женщиной дверь и помогаю снять пуховик. Ей не больше сорока пяти, а выглядит и вовсе чуть ли не на тридцать.

– Спасибо, Алисонька. Как твои дела? – Мы проходим в комнату, и мама Егора тут же обращает внимание на букет, хитро улыбаясь: – Красивые.

– Да, очень.

Какова вероятность, что она в курсе, от кого эти цветы? Судя по улыбке, стопроцентная. Смущаюсь и чувствую, как щеки заливает краской, неловкость восьмидесятого уровня.

– Надо будет сказать поставщикам спасибо. Цветы до сих пор как только срезанные.

– Извините?

– Это я собирала букет. – Она улыбается. – У меня свой цветочный, я тебе рассказывала.

Господи… Точно. Она ведь говорила мне, что у нее два магазина. Когда‑то она сказала мужу, что он дарит ей слишком мало цветов, и он, чтобы успокоить душу любимой женщины, подарил ей целый магазин. Я помню, как улыбалась, когда она рассказывала эту историю. Ну прелесть же? И цветы подарил, и бизнес. По‑моему, идеально.

– Ну, тогда спасибо вам за букет. – Боже, эта неловкость… Она когда‑нибудь сведет меня с ума, правда. Со Светланой Сергеевной всегда было просто и спокойно, но сегодняшний день убивает. Вот Колосов… Все портит.

– Это не мне спасибо, а Егору. Цветы сам выбирал. Ты хоть любишь такие?

Если я сейчас скажу ей, что кремовые розы люблю больше всего, то она начнет улыбаться еще хитрее. Или я уже говорила ей это в разговорах, но просто забыла? Тогда понятно, каким образом Колосов так четко попал с букетом.

– Да, они очень красивые, – достаю материалы, обрабатываю руки и думаю, как бы скрасить нагнетающую тишину, но Светлана Сергеевна, кажется, совершенно не смущается. Конечно, она же не знает, в каких отношениях я состою с ее сыном. Наверняка думает, что мы дружим, а он за мной просто ухаживает. Как сказать ей, что на самом деле я не верю ему, потому что он дикий бабник, но использую в корыстных целях, чтобы отвадить от себя бывшего?

Блин. И чем я лучше Егора? Да ничем!

– Когда Егор был маленький, он постоянно приносил домой цветы. Правда, потом ко мне приходили ругаться соседи… Он обрывал все клумбы в округе, представляешь? Его ругали, а он все равно воровал. Приносил, улыбался и говорил: «Мама, это чтобы ты не грустила!»

 

Конец ознакомительного фрагмента