Несколько тёмных историй

Я слукавил. Счёл, что неуместно развивать мистическую тему в фильме о велопутешествии. Когда‑нибудь сделаю отдельное видео. И в нём расскажу про ХБ – агропромышленный комбинат, который начали возводить близ моего родного райцентра в «тучные нулевые». Обещали, что с его запуском на округу снизойдёт изобилие плодов земных и благорастворение в воздусех.

Многие были против. Кто‑то говорили о возможных экологических проблемах – они, к счастью, ошиблись. Кто‑то заметил, что не учтена роза ветров, – мол, ХБ ещё до выхода на проектную мощность будет отравлять жизнь всему райцентру. Вот эти оказались правы, так что с мечтой о благорастворении в воздусех пришлось попрощаться: воняла эта зараза знатно.

С изобилием плодов, кстати, тоже не слишком заладилось. Однако в целом отношение людей к гигантской бетонной коробке посреди степи было терпимым. Почти все успели поработать на «хэбэшке»: кто строителем, кто водителем, кто инженером. Лично я два месяца пробыл там охранником, сразу после армии.

Работа под боком – для сельской местности это многого стоит.

А призрак… ну, не верить же в него всерьёз? Много было рассказов о том, как по ночам водители в ужасе выжимали педаль газа до упора, стараясь оторваться от бешено мчащейся за ними женщины с копытами. Кто‑то из водителей отказывался от ночных рейсов, менялся, даже в убыток себе. Но ведь большинство ездили ночью на «хэбэшку», так никого и не встретив.

Правда, был ещё гружённый арматурой «DAF», который улетел в кювет на ста тридцати кэмэ в час. Парня знали у нас, он был местный: непьющий, аккуратный водитель. И была «Mitsubishi» одного из руководителей стройки, которая перевернулась на шоссе на скорости в сто шестьдесят. «Коврик» из обломков легковушки и ошмётков плоти растянулся метров на двести. Эти два случая молва однозначно связывала с призраком.

Это соображение стало решающим, когда я выбирал, что писать. Именно признаки убедительности в подобных историях всегда заставляли меня ощутить холодок на спине…

Кстати, о холодке. Что‑то спине, действительно, прохладно.

Я открыл глаза и несколько секунд соображал, что не так, а потом резко сел.

Ё‑моё…

Разомлев на полуденном солнце, я задал храпака! Теперь в кружеве облачков над горизонтом дотлевал оранжевый закат, степной ветер холодил обгоревшую кожу на груди и животе. Меня лихорадило. Спина ныла от долгого лежания на земле.

Я поскорее надел просохшую футболку и спортивную куртку, размялся, браня себя последними словами. Такого фиаско и вообразить было нельзя. Чувствуя себя кривой корягой, я вывел велосипед на окутанную сумерками трассу.

Что теперь делать? Впереди – четыре или пять часов пути в темноте. Вернуться в Рублёвку? Подумав, я отверг эту мысль. Всё равно далеко отъехал, доберусь до неё только за полночь, пока найду ночлег… Времени жалко. Уж если двигаться, то вперёд, надеясь на попутку. Ни впереди, ни позади не было видно ни одного огонька фар, но, вообще‑то, трасса оживлённая, глядишь, кто‑нибудь подберёт меня.

Я поставил на руль фару и начал разгон. Сперва неторопливо, чтобы дать разгореться мышцам, потом стал наращивать обороты.

Над головой уже разгорались звёзды. Становилось прохладнее, но на ходу я быстро согрелся. Ноги наконец поймали упущенный ритм. Обгоревшая кожа перестала сковывать движения. Жуткая досада на самого себя постепенно выветривалась. Тело вошло в рабочий режим, я начал думать, что, когда всё закончится, смогу вспоминать об этом нелепом происшествии со смехом.

Но пока смешно не было. За меня взялся голод. Скромный обед на траве давно отошёл в область преданий. Перед глазами стояли котлеты. В первой же кафешке надо купить хоть пару чебуреков.

Воцарилась ночь – призрачная, ненастоящая июльская ночь, в которой полной тьмы чуть больше получаса. Сначала остаётся светлая полоска в западной части небосклона, а чуть она погаснет, вспыхивает зарёй восток. В следующем селе я встречу рассвет – пройдут ровно сутки с тех пор, как я вывел велосипед из подъезда.

Время от времени я поглядывал в зеркало заднего вида, но за спиной так и не было ни одного огонька. Впереди, кстати, тоже. Уникальная ночь. Уж я‑то хорошо знаю эту трассу, немало поездил по ней на рейсовых автобусах да на попутках.

Ничего, зато можно крутить педали без опаски!

Вскоре я приметил впереди огонёк, но быстро понял, что это не фары. Я приближался к селу. Попытался вспомнить, есть ли там придорожное кафе. Не получилось. Надеюсь, что есть. Сочный чебурек, будь он неладен, истязал меня, почти физически ощущаясь во рту.

И тут обратил внимание на какой‑то звук.

Резкий и тревожный, он отчётливо разносился в ночной тиши.

Я нервно сглотнул. Это был стук копыт по асфальту. Не то, что хотелось бы услышать после воспоминаний о страшилке про женщину с лошадиными ногами.

Я оглянулся, но ничего не увидел. Уже наступил тот самый отрезок максимальной тьмы.

«Ты рядом с селом, это просто чья‑то лошадь, сильно рискующая попасть под колёса», – строго сказал я себе.

Я навалился на педали и поехал вперёд, следя за дорогой, возникавшей из мрака в свете галогенной фары. Лошади на трассе – явление не редкое. Сколько уже было случаев, когда машины по ночам налетали на бродячих животных! И лошади гибли, и люди, и техника превращалась в груду лома. Я сам по весне писал о страшном случае: мужик за рулём уцелел, а его семью едва отскребли от салона…

И всё равно – табуны остаются без присмотра, а значит, рано или поздно выходят на трассы…

Впрочем, тут не табун, только одна лошадь. И, возможно, она под седлом. Копыта уже давно стучат – значит, лошадь идёт по дороге, а не переходит её в поисках лучшей травы. Поздний всадник, только и всего.

Я ехал уже минут десять, но огонёк села нисколько не приблизился. Расстояния в степи обманчивы. Если вы не привычный ко всему кочевник, не доверяйте своим глазам. Такая уж особенность у открытых пространств: близкое кажется далёким, а далёкое близким…

Однако прошло ещё минут десять, огонёк ярче не стал. Я недоумевал. Это же не Жаман‑сопка, до которой, кажется, вот‑вот доедешь, а она час‑другой маячит на горизонте, вроде бы даже не приближаясь.

Просто какой‑то уличный фонарь, как до него может быть настолько далеко?

А лошадиная поступь по‑прежнему слышалась за спиной. Вдоль позвоночника ужом скользнул сквознячок страха. Судя по звуку, животное шло неторопливым шагом, но почему‑то никак не отставало.

Огонёк, значит, не приближался, а лошадь не отдалялась…

Это не укладывалось в голове.

Я ничего не понимал и продолжал крутить педали, наращивая темп. Дыхание начало сбиваться, я хватал ртом воздух, но по инерции продолжал считать, что вот‑вот доберусь до села. Однако время шло, а ничего не менялось.

Кроме одного.

Может быть, это мне казалось, но стук копыт за спиной раздавался всё отчётливее.

Словно постепенно приближался.