Нхаггарт: На стыке миров

Я кивнула и поудобнее устроилась на уютной подушке. Мартин достал мятый листок бумаги из кармана брюк, расправил его трясущимися руками и начал читать.

– Ты правильно заметила, что о некоторых вещах я не хотел говорить. Но теперь мне придётся во всем признаться, – он откашлялся и глубоко вдохнул. – Всё началось с того, что я случайно познакомился с Аннет в сети. Она предупредила, что никто не должен узнать о нашем общении и чтобы я вёл себя осторожно.

– Почему?

– Ладно, письмо к ситуации не подходит, поэтому постараюсь так объяснить. Видишь ли, сейчас мы находимся дома у одной из нхагов и как ты могла заметить, они нормальные и вообще хорошие люди…

Если бы в моих руках был предмет, он бы с грохотом обрушился на пол. Я хватала ртом воздух и не могла произнести ни слова, так как неуёмное количество вопросов в голове слилось в единый и лихой поток. Сердце колотилось, как бешеное.

– Шерил, и ещё кое‑что. Два раза в неделю я ночью выбираюсь из университета и отправляюсь к своим незаконным друзьям, чтобы пообщаться и помочь им в важном, полезном деле. И знаешь, всё это заставило меня многое переосмыслить.

Я перебила Мартина, предложив перевести нашу беседу в формат «вопрос‑ответ», чтобы она не затянулась на часы и не стала слишком утомительной. Он согласился, правда, неохотно. Аннет принесла нам чай и удалилась, сказав, что у неё ещё много дел. Мне не терпелось узнать подробности тайной жизни друга и я начала его расспрашивать:

– Если ты ходишь к нхагам, тем более по ночам, то как покидаешь университет? У нас же камеры на окнах и фасадах, Наблюдатели, целая система охраны…

– Не везде. Понимаешь ли, у меня есть ключи от сгоревшей комнаты, но я тебе об этом не говорил. На стену возле обвала камеры повесить невозможно, несколько лет назад это уже пробовали сделать. А потом оставили эту идею, потому что никто, кроме экскурсий с преподавателями, туда не наведывается. Другие камеры обвал и стену под ним не захватывают, они направлены на окна.

– Так третий же этаж, ты что, реактивный ранец придумал?

– Никаких ранцев, смеёшься, что ли. Возле обвала есть прекрасная и крепкая водосточная труба. Мой вес она выдерживает запросто, а ещё она скользкая, что делает процесс перемещения быстрым, правда, потенциально травмоопасным.

Мартин выдохнул, ожидая моей реакции. Он отхлебнул ромашковый чай из зелёной кружки и притих. Я представила, как мой друг спускается по водосточной трубе, словно огромная неловкая коала, соскальзывающая с дерева. Это меня рассмешило и улыбку сдержать не удалось. Но собравшись и снова став серьезной, я продолжила допрос:

– А как ты добираешься до дома Аннет, или куда ты там ходишь?

– Ты же в курсе, что нхаги обязаны носить плащи до пят и с глубоким капюшоном, чтобы Наблюдателей своим «зверским» видом не смущать. И у меня такой есть. Закутаешься в него и вот ты нхаг, мирно прогуливающийся под моросящим дождём.

– Опрометчивый закон однако получился…

– Согласен, но всё равно лучше не попадаться Наблюдателям на глаза. А то попросят личную карту сверить, вобьют имя в поиск жителей и всё, ты пропал, готовь котомку, чтобы ехать в тюрьму. У нас целая сводка троп есть, там улицы безопасные отмечены, а также точки, где Наблюдатели стоят. Дозорные над этим трудятся. Ну, это нхаги и они…

– Следят за теми, кто следит за порядком, не объясняй.

Я пыталась уложить в голове всё, что услышала. С того дня у нас с Мартином появилась тайна, которую нельзя раскрывать даже под самыми изощренными пытками. Какая занятная вещь дружба: сегодня вы забавные приятели, а завтра – сообщники. И всё из‑за интересного времяпрепровождения твоего товарища.

– Мартин, у меня ещё один вопрос. Ты сказал, что им помогаешь: а что ты делаешь?

Получить ответ не удалось. Мне стало хуже: голова закружилась, а руки затряслись и я поспешила прилечь, перевернувшись на бок. Друг пообещал, что больше не будет ничего от меня утаивать и в следующий раз обязательно расскажет мне всё и в мельчайших подробностях. Он погладил меня по плечу, отодвинул подальше чашку с чаем на тумбочке и вышел из комнаты, тихо закрыв дверь.

«Голова трещит по швам» – первое, что я подумала, когда проснулась. В душе теплилась надежда, что вчерашняя теория заговора могла быть просто сном, но нет: на стенах комнаты сияли всё те же милые обои с бабочками.

Аннет любезно оставила возле моей кровати тапочки с изображением смешных котов, они пришлись мне по размеру и по душе. Странно, но встать и пройтись по комнате оказалось легче, чем я предполагала, несмотря на ноющую головную боль. Шторы на окне были плотно завешаны, и меня осенила внезапная догадка, что у нхагов же все запреты наоборот, а значит, день на дворе.

Отражение в зеркале не обрадовало. На меня смотрела девушка со съехавшей на бок повязкой на голове и тёмными кругами под глазами на фоне неровной россыпи веснушек. Вид у меня оказался потрёпанный и я решила долго на себя не смотреть, чтобы не расстроиться окончательно. Но стоит отметить, что не очень симпатичное отражение предстало передо мной в забавной жёлтой пижаме, которая, как и тапочки вызывала улыбку. Хотелось поскорее найти Мартина и Аннет, чтобы задать им десяток‑другой вопросов.

Выйдя за дверь, я остановилась в длинном коридоре и огляделась. Дом казался большим и необычно цветным. Стены холла были выкрашены голубой краской, а в соседней комнате, куда я успела заглянуть, оказались фиолетовые обои с розовыми полосками. После унылых бежевых стен общежития дом Аннет казался концентратом красок и хорошего настроения.

Из дальней комнаты слышался голос Мартина и кого‑то незнакомого. Я позвала друга и он вышел в коридор, приветствуя меня смущённой улыбкой. Он поспешил сообщить:

– Здесь Самат, он брат Аннет. Она, кстати, оставила тебе чистую одежду, пока твоя сушится после стирки. Вот, надень.

Мартин на миг заскочил в комнату, вернулся в коридор со стопкой вещей в руках и указал мне на дверь в ванную. Одежда, что оставила новая знакомая, оказалась такой же цветной, как и её дом. Стопка вещей состояла из синей футболки, белых носков и брюк в чёрно‑белую полоску. Сначала мне было не по себе от нового наряда, но потом я осознала, насколько хорошо и приятно в нём себя чувствую. Новое отражение в зеркале мне понравилось, что подняло настроение, а также отвлекло от мыслей о проблемах, которые бежали за нами с Мартином по пятам.

Моё внимание привлекла массивная, деревянная дверь напротив ванной – оттуда слышался оживлённый разговор. Я тихонько в неё постучала и вошла, оказавшись в просторной и уютной гостиной. В центре стоял мягкий коричневый диван из кожи, рядом с ним стеклянный журнальный столик на тонких ножках, а в углу теснились камин и объёмные кресла. Возникало ощущение, что обстановку здесь не меняли как минимум триста лет, уж очень она напоминала классические интерьеры прошлого.

Самат, брат Аннет, оказался совершенно на неё не похож. Девушка напоминала мне невесомую фею из доброй детской сказки, а вот парень скорее походил на типичного отрицательного персонажа. Он сидел на подлокотнике дивана и с любопытством меня разглядывал.