Нхаггарт: На стыке миров

У нхага волосы длиной до плеч цвета вороного крыла, прямые и слегка спутанные, спадающие прядями разной длины. Он не казался мне красавцем, но и несимпатичным его назвать язык не поворачивался. У него нос с горбинкой, не слишком полные губы, миндалевидные глаза зелёного цвета и широкие брови. Парень смотрел на меня исподлобья, но при этом улыбался краешком губ, отчего выглядел неприветливо и слегка пугающе. Одежда нхага была простой: светло‑зелёную футболку дополняли чёрные джинсы и массивные ботинки с толстой подошвой. Они мне особенно понравились, сама бы с удовольствием носила такую обувь.

Мартин поинтересовался, как моё самочувствие и предложил перекусить. Самат резко сорвался с места и уверенной походкой направился на кухню, заметив, что он тут хозяин и недоволен, что его опередили в хороших манерах. Я растерянно улыбнулась и тихонько уточнила:

– Это такой вид гостеприимства?

– Вроде того. Не обращай внимания, он человек непредсказуемый, но хороший. Узнаешь его получше и, возможно, привыкнешь.

Нхаг вернулся из кухни, держа в руках тарелку с блинчиками и шоколадом. Настоящим! Нам, в нашем мире жителей, о сладостях можно было только мечтать, ведь сахара дозволялось употреблять не больше пяти кубиков в день. Вместо него также не возбранялось съесть немного ягодного варенья, мёда и, пожалуй, всё. Я ликовала: шо‑ко‑лад‑ка, первая в жизни!

Самат заметил моё воодушевление и сказал, что мне предстоит многое узнать о жизни нхагов и перестать удивляться таким повседневным вещам. Он добавил:

– Знаешь ли, Шерил, у нас тут каждый о своём здоровье заботится, как может. Никто никому ничего не запрещает, ну, почти. И не заставляет есть морковные булки, что так ненавидит Мартин. Ты бы слышала, он постоянно жалуется на вашу еду, мол, запретили, законы проклятые конфеты и жареную картошку за обе щёки лопать. Разбаловался он с нами, да‑да. Кстати, приятного аппетита, бери, сколько хочешь, мне ничего не жалко. Если надо будет, я ещё блинов пожарю, правда, придётся немного подождать.

Манера речи Самата вызывала улыбку и недоумение. Я поблагодарила его, принялась уплетать блины и испытала восторг, который невозможно с точностью передать словами.

Мартин и его друг не могли разделить со мной радости. Они о чём‑то жарко спорили, переместившись в соседнюю комнату. До меня доносились только отголоски их речи, но я и не старалась прислушиваться. В голове крутилась единственная мысль: «Как мы вернёмся в общежитие? Вряд ли у нхагов найдётся телепорт или другое хитрое устройство, чтобы переместить нас прямо в комнаты».

Разговор парней стал громче, было слышно, что это Самат повысил тон, пытаясь убедить Мартина в своей правоте. Конечно, подслушивать неправильно, но в тот раз искреннее любопытство отправило в нокаут хорошее воспитание. Нхаг говорил:

– Силы Небесные, да сколько тебе можно объяснять? Я хочу этого не только из‑за какой‑то глупой детской обиды! Просто так нельзя, нельзя, понимаешь? Сам‑то рад тому, как живёшь? И не смей мне врать, мы не первый день знакомы, я успел наслушаться твоих жалоб!

Мартин спешно зашёл в гостиную и сказал, что нам пора собираться. Он велел мне переодеться в свою одежду, которая успела высохнуть, а также примерить плащ с капюшоном, что висел на крючке в прихожей.

Возвращались мы тайными тропами нхагов, спешно минуя дома и узкие переулки. Я боялась, что в общежитие придётся залезать по водосточной трубе, но всё обошлось – существовал менее травмоопасный способ вернуться домой. Чтобы не попасться на глаза Наблюдателям мы спрятались в перевалочном пункте. Он находился в одном из магазинов на тупиковой улице, куда редко заглядывали стражи порядка. Как такового, магазина там и не было: пустое помещение предназначалось исключительно для того, чтобы в нём можно было укрыться от посторонних глаз. Любопытство прохожих останавливали плотные шторы на окнах и табличка «Закрыто» на массивных деревянных дверях с несколькими замками.

Как только на улице раздались звуки гимна и послышались голоса жителей, собиравшихся на утреннюю гимнастику, мы сложили плащи в рюкзак Мартина, вышли из убежища и смешались с толпой.

Мой друг пообещал, что расскажет мне больше о жизни нхагов, раз мне удалось к ней прикоснуться. А ещё уверял, что даст Чарли по шее за его «смелость» и устроит ему весёлую жизнь. Пришлось потратить двадцать минут, чтобы отговорить Мартина от мести и убедить в том, что людей важно прощать. Он неохотно согласился и пообещал держать себя в руках.

 

 

 

 

 

Глава 3. Всё решает случай

 

Поговорить о нхагах Мартин решился на следующий день, предварительно убедившись, что я хорошо выспалась и не страдаю от головной боли. Разговор был интересным, долгим и заставил меня взглянуть на жизнь под другим углом.

Друг поведал, что у нхагов почти идеальный мир, где каждый сам себе хозяин и волен заниматься тем, что ему нравится: есть, что хочет, работать, где хочет, выбирать хобби по душе, а не потому что оно правильно и одобряется обществом. Среди них есть учёные и программисты, но немало художников, музыкантов, писателей, а также мастеров рукоделия.

Мне наконец‑то стало понятно, где Мартин добыл карандаши и альбом, а также откуда в университете появлялись милые ловцы снов и другой декор для комнат, который стоило снимать перед проверками преподавателей. Всё это делали нхаги, а затем передавали жителям в надежде скрасить их серую жизнь.

Рассказал мой друг и о том, чем занимался по ночам. Он был одним из курьеров между нхагами и горожанами. Приятель разносил небольшие посылки со всякой мелочёвкой, лекарствами, напитками и продуктами, запрещёнными для жителей. Обменивались подпольщики и письмами, а также праздничными открытками. Оказалось, что многие люди старались поддерживать связь с нхагами несмотря на строгий закон. Мартин был не единственным курьером – только в нашем университете такой подпольной работой занимались восемь человек, с парочкой из которых, как оказалось, я была лично знакома.

В душе зародилось сомнение, тягостное и глубокое. С одной стороны, мне не очень нравился мир, в котором я живу, а с другой, рисковать и отказываться от него, связавшись с нхагами, не хотелось. Я старалась коротать дни в привычном скучном режиме, но навязчивые мысли так и лезли в голову, особенно по ночам. Они заставляли ворочаться, мечтать, испытывать страх и вместе с ним неуёмное любопытство.