Никогда не влюбляйся в повесу
– Господи, конечно, нет! – отмахнулась леди Шарп. – Моему мужу хорошо известно, что он не имеет никакого права читать нотации сводной сестре, да он и не пытается. Но вы двое… послушай, Киран – надеюсь, дело не зашло… м‑м‑м… слишком далеко? Кристина не из тех женщин, которые готовы с легкостью согласиться… Господи, даже не знаю, как сказать…
Ротуэлл помрачнел. Он не имел привычки обсуждать с кем‑то свою личную жизнь.
– Боюсь, Памела, мои отношения с миссис Эмброуз никого не касаются, – холодно заявил он. – Но если ты имеешь в виду какие‑то постоянные отношения, то об этом и речи нет.
Лицо леди Шарп внезапно прояснилось.
– Нет‑нет… конечно, нет, – повторила она, словно уговаривая себя. – Кристина, безусловно, очаровательна, но…
– Памела, – решительным тоном перебил он, – ты вступаешь на опасную почву. Мне показалось, ты собиралась о чем‑то меня попросить? Тогда давай.
– Ах да, конечно, – спохватилась Памела, оправив складки своего изящного домашнего платья. – Во вторник крестины, Киран. И я бы хотела… да, я уже все решила. И хочу попросить тебя быть крестным моего сына, юного лорда Лонгвейла. Знаешь, я так радовалась, когда после всех этих долгих лет ты наконец оставил Барбадос и вернулся в Англию. О, так ты согласен, дорогой? Прошу тебя, скажи «да»!
Ротуэлл, вскочив с кресла, вновь подошел к окну. Повернувшись спиной к Памеле, он долго молчал.
– Нет, – наконец пробормотал он, тихо, но решительно. – Нет, Памела. Прости. Это совершенно невозможно.
Он услышал за спиной слабый шелест шелка, словно его кузина встала. Он не ошибся – через мгновение ее рука легко легла ему на плечо.
– О, Киран! – воскликнула она. – Кажется, я догадываюсь, о чем ты думаешь.
– Нет, – хрипло буркнул он. – Нет… уверяю тебя, ты не можешь этого знать.
– Ты считаешь, что из тебя не получится хороший крестный моему мальчику. – Леди Шарп сжала его плечо. – Но уверяю тебя, ты ошибаешься, мой дорогой! Больше того, я просто уверена, что это не так. Ты – замечательный человек, Киран, умный, волевой, целеустремленный. Ты не умеешь лукавить. Ты всегда привык говорить то, что думаешь. Ты…
– Нет! – Барон с силой ударил кулаком по подоконнику, словно надеялся, что от боли в голове у него прояснится. – Проклятье, ты разве не слышала, что я сказал, Памела? Нет. Это абсолютно невозможно!
Леди Шарп отпрянула, по ее лицу было видно, как больно задел ее отказ.
Почувствовав это, Ротуэлл повернулся к ней, ласково провел рукой по ее волосам.
– Прости меня! – отрывисто бросил он. – Мне нужно следить за своим проклятым языком…
– Это не важно, – перебила Памела. – Я‑то ведь знаю, что в глубине души ты добр и великодушен, Киран. А слова… это не главное.
– Умоляю тебя, не утруждай себя перечислением моих добродетелей, Памела, – уже более мягким тоном попросил он. – Тем более что список получится весьма коротким. Благодарю тебя за оказанную мне высокую честь, но подыщи для этого кого‑то другого.
– Но… Но нам бы хотелось, чтобы крестным был ты, – тихо сказала она. – Мы с Шарпом долго обсуждали эту тему. И мы оба считаем, что более подходящего человека для этой роли…
– Прошу тебя, Памела, оставим это, – перебил он. – Не нужно меня просить – я не могу. Бог свидетель, мне с моим отвратительным характером подобная задача вряд ли по плечу – хоть ты и не можешь с этим смириться.
– Послушай, ты не понима…
– Нет, моя дорогая. – Ротуэлл с удивительной нежностью взял ее руку в свои и подвел ее к креслу. – Это ты не понимаешь, Памела. А теперь садись и положи ноги вот сюда. Тебе необходимо отдохнуть. А мне пора уходить.
Добравшись до кресла, леди Шарп, опершись рукой о подлокотник, устало опустилась в него.
– Когда возвращаются Нэш с Ксантией? – спросила она. – Очень надеюсь, они не откажутся стать крестными моего мальчика.
– Завтра, – ответил барон, ласково похлопав ее по плечу. – Попроси Нэша быть крестным отцом. Вот увидишь, он будет в восторге и сочтет это за величайшую честь. Нэш ведь до сих пор не уверен, что он нам нравится.
– А он нам нравится? – Леди Шарп вскинула на него глаза.
Ротуэлл подумал.
– Более или менее, – кивнул он. – И потом – мы обязаны уважать выбор Ксантии, не так ли? К тому же чем больше я об этом думаю, тем больше радуюсь, что в случае чего под рукой всегда есть Нэш.
– В случае чего? Что ты имеешь в виду? – Графиня растерянно моргнула.
Ротуэлл заставил себя улыбнуться:
– Да ничего особенного, Памела. Ну а теперь я должен идти.
Его кузина огорченно шмыгнула носом.
– Жаль. Я надеялась, ты пообедаешь с нами, – пробормотала она, снова взявшись расправлять складки своего домашнего платья. – И куда тебе торопиться? Тебя ведь никто не ждет дома к обеду, верно?
Ротуэлл, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
– Нет. Ты ведь знаешь, что я волк‑одиночка.
И, проговорив это, он стремительно вышел из комнаты прежде, чем Памела успела что‑то возразить.
Глава 2
Граф де Валиньи устраивает у себя карточную игру
Граф де Валиньи, небрежно держа колоду, с привычной ловкостью тасовал карты, и тонкие пальцы его своей гибкостью смахивали на клубок копошащихся угрей. В этих движениях было что‑то завораживающее – усталые и пресыщенные взгляды гостей были прикованы к его рукам. Забыв обо всем, они зачарованно следили, как с легким шорохом, сменяя друг друга, мелькают карты, а огромный рубин в перстне графа, вспыхивая при каждом движении, бросал на них кроваво‑красные отблески, придавая всей этой сцене какой‑то зловещий оттенок.
В эту ночь их было пятеро за карточным столом в доме графа, и каждый из этих пятерых своей распущенностью мог поспорить с остальными. Игра, которую затеял Валиньи, именовалась «двадцать одно», минимальная ставка составляла пятьдесят фунтов, и после нескольких часов, которые эти пятеро провели за карточным столом, воздух в комнате, пропитанный табачным дымом, несвежим дыханием и испарениями разгоряченных человеческих тел, казался спертым. Наконец барон Ротуэлл, весь вечер остававшийся в выигрыше, не выдержав, встал и поднял вверх створку окна.
– Merci, mon ami[1], – с легкой усмешкой бросил граф де Валиньи в сторону Ротуэлла, и последняя карта, выпорхнув из его пальцев, с легким шелестом легла на украшенную золотой инкрустацией крышку стола. – Чертовски напряженная игра, вы не находите?
[1] Благодарю, мой друг (фр.).
