Одинокий кипарис

– Тебе не угодишь, – сказал Дэн. – А я бы не отказался на старости поселиться где‑нибудь в Санта‑Монике, на берегу океана. Но для этого нужно быть миллионером.

Официантка поставила перед кузенами две тарелки с дымящимися куриными крылышками и две стеклянные бутылки с колой. Костя и Дэн тут же принялись за еду.

– Климат здесь клевый, конечно, – мечтательно протянул Дэн, вытирая салфеткой жирные от курицы руки. – Не то что в Питере.

– Ну ты же мог остаться здесь, – сказал Костя. – Снял бы себе для начала скромную квартирку в Эл‑эй, а потом и на домик бы накопил.

– Мог бы, – сказал Дэн, резко помрачнев, – мог бы, конечно. Если бы мать с отцом не достали меня своими нравоучениями, всеми этими рассказами про американскую мечту, равные возможности… Тьфу!

Дэн резко оттолкнул от себя тарелку с объедками и откинулся на спинку дивана, сложа руки на груди.

– Ты это… извини, если я… – растерянно протянул Костя. – Не надо было мне об этом говорить, я понимаю.

– Да ерунда, – махнул рукой Дэн. – Ты и сам все знаешь прекрасно. Задолбали они меня своим постоянным контролем, своей заботой, своими нотациями.

Дэн замолчал, сделал несколько жадных глотков из бутылки, закашлялся, затем продолжил:

– Даже когда я учился в университете, они все время приезжали, общались с преподавателями, спрашивали, как у меня успеваемость там‑то и там‑то. Я чувствовал себя, как сраный второклассник какой‑то. А потом я узнал, что они уже подыскали фирму, в которую меня можно будет устроить консультантом после получения диплома. То есть будущее для меня было уже расписано, как сценарий долбанного голливудского фильма. Нет, все это невозможно было терпеть. Нужно было просто взять и вырваться из всего этого. Хотелось, блин, жить своей жизнью. Своей, понимаешь, братан?

– Я понимаю тебя, – кивнул Костя. – Понимаю. Это погано, когда за тебя кто‑то все решает, мне бы тоже это ни фига не понравилось.

– Рад, что ты меня понимаешь! – улыбнулся Дэн, протягивая брату руку. – Это круто, когда тебя кто‑то понимает.

Несколько секунд братья сидели молча, допивая колу.

– А потом как‑то завертелось, закрутилось, – продолжил Дэн. – Получил в наследство квартиру от бабушки и деда, продал ее, купил хорошую «однушку» в Питере.

– А почему в Питере, а не в родной Москве? – спросил Костя.

– У нас дружная компания была в Чикагском универе, отличные питерские ребята. Всё приглашали меня к себе, планировали, как там будут жить после учебы. Ну я и поехал. Потом помогли работу найти, тусовки начались разные. Вообще, Питер крутой город. Только погода там говно, а все остальное мне нравится. Там интереснее, чем в Москве. А Америка… В Америку я люблю приезжать, но жить здесь… Блин, я реально не уверен, что мне тут будет лучше. Я здесь всегда чувствовал себя чужим, не вписывался в это все.

– Странно, – ухмыльнулся Костя. – Мне всегда казалось, что из тебя выйдет отличный американец.

– Вот не вышло отличного, – развел руками Дэн, – чего‑то не хватило… Давай, может, двинем уже? Лас‑Вегас хочется успеть посмотреть.

Братья расплатились по счету и вышли из дайнера.

– Теперь моя очередь за руль, – сказал Дэн. – А то если ты сядешь, то мы до Вегаса будем еще два дня ехать.

– Ну хорошо, – улыбнулся Костя. – Но ты тоже не гони, как Мика Хаккинен, нам ведь торопиться некуда.

– Кто‑кто? – переспросил Дэн.

– Да не важно.

 

Когда братья подъехали к Лас‑Вегасу, уже почти стемнело. Вдоль просторных улиц мелькала пестрая неоновая реклама, зазывая богатых посетителей в бесчисленные казино.

– Красота! – воскликнул Дэн. – Ночной Вегас – это сказка!

– Ты бывал здесь? – спросил Костя.

– Был как‑то один раз. Но это было очень давно, я толком ничего не помню. Ну что, сыграем в рулетку, а?

– Нет, у меня для этого маловато бабла, – сказал Костя.

– Ну так, чисто символически. А вон и наш отель, видишь? Самый большой в мире, там много фильмов снимали.

Впереди возвышалось массивное здание гостиницы «Circus Circus», одной из самых старых и самых больших в Лас‑Вегасе. Гостей зазывала гигантская фигура клоуна, переливавшаяся яркими цветами. Дэн припарковал машину в многоярусном гараже для постояльцев.

Огромный холл гостиницы плавно перетекал в бесконечную галерею казино, ресторанов, баров и других увеселительных заведений. Все здесь было сделано для того, чтобы посетитель мог получить любое удовольствие, не выходя из одного циклопического здания.

– Обалдеть! – воскликнул Костя, оглядывая необъятное помещение. – Да это целый город в городе.

– Да, тут круто, – сказал Дэн. – Давай вставать в очередь на ресепшн, хочется поскорее кинуть вещи и пойти погулять.

Девушка на стойке регистрации выдала братьям карточку‑ключ. Чтобы найти свою комнату, Косте и Дэну пришлось долго плутать по лабиринтам гостиницы, расспрашивая встречавшихся по пути горничных и портье.

Войдя в комнату, Дэн тут же кинулся к окну и отдернул занавеску.

– Красота какая, а! – воскликнул он. – Ты глянь‑ка! Вот он, город мечты!

Из окна открывался вид на море мелькающих, дрожащих, кружащихся в воздухе огней и огоньков. «Надо же, а ведь каких‑то шестьдесят лет назад здесь была безлюдная пустыня», – подумал Костя.

– Ну что, погнали в город, а? – сказал Дэн, нетерпеливо потира руки. – Люблю всю эту движуху. Погуляем, выпьем где‑нибудь. В рулетку я, наверное, не буду играть, хер с ней!

– Да, пошли, не будем терять времени.

Был субботний вечер, и на улицы мировой столицы развлечений высыпали тысячи людей. В отличие от Дэна, Костя не любил шум и городскую толчею, однако ощутить ритм Лас‑Вегаса ему все же хотелось.

Над центральной улицей Лас‑Вегас‑Стрип возвышалась огромная, нелепая копия Эйфелевой башни. За ней мелькал пестрый торговый центр, внутри которого была обустроена копия старого квартала Венеции с каналом и плавающими по нему гондолами. Парни и девушки в костюмах гондольеров медленно катали по воде китайских туристов, которые восторженно фотографировали все вокруг на свои смартфоны. За всем этим высилась копия старой площади и Дворца дожей с многочисленными итальянскими кафе и ресторанами.

Возле величественного отеля «Белладжио» начиналось красочное шоу танцующих фонтанов. Из динамиков по улице разносился звучный, пронзительный голос Лучано Паваротти, а бьющая из сотен форсунок вода элегантно следовала ритму классического музыкального произведения. Все это выглядело так красиво, ярко и слаженно, что Костя на несколько секунд забыл обо всем, наблюдая за удивительным шоу.

На пути Дэна и Кости то и дело возникали подозрительного вида мужчины, которые щелкали перед носом прохожих стопками каких‑то картонных карточек. Одна из таких карточек оказалась в руках у Кости, и он увидел на ней фото стройной девушки с огромной голой грудью, а под ней номера телефонов.