Орловы. Книга II. Рождена для тебя
Милош, наше время
Очнулся я, как ни странно, в квартире Якова. Боль сжимала голову железными тисками, а мир перед глазами кружился, разбиваясь на осколки, словно цветные стёклышки калейдоскопа.
Продрав глаза, я огляделся по сторонам: в мягком кресле, напротив меня, сидел злой как чёрт старший брат.
– Проснулся? – недовольно спросил он и подошёл ближе протягивая стакан воды.
На стеклянном дне шипела большая круглая таблетка, видимо Яков решил позаботиться о моей больной голове. Что же, умно!
– Снова за старое взялся, младшенький? – грубо прогремел его голос. – Хорошо, что я мимо этого гадюшника проезжал вчера и заметил твою машину. Только мы обрадовались все, думали, ну вот, пока об Анне и детях заботился, остепенился Милош, а ты вот что отчебучил!
– А ты уже, наверное, постарался? Всем растрепал о моём пьянстве? – с издёвкой ответил я.
– Никто не в курсе! Можешь не беспокоиться, но если ещё раз подобное повторится…
– Знаю… сдашь с потрохами.
– Милош, скажи мне, что с тобой произошло? Я могу чем‑то помочь? – внимательно посмотрел на меня брат, поигрывая ключами от машины.
– Можешь, Яков! Да, мне действительно нужна помощь: верни меня назад… в прошлое, чтобы я всё успел изменить. Чтобы она не покинула меня. О большем и не прошу…
– К былому нет возврата, как бы мы к нему не стремились, – вздохнул брат, сочувственно взъерошив мои волосы. – Винить себя бессмысленно, что прошло – того не исправишь.
– Угу, – согласно кивнул я. – Только не заводи старую пластинку о том, что всё, что ни делается…
– Всё к лучшему! Так и есть, и однажды ты это осознаешь и вспомнишь мои слова. А пока, иди умойся, алкоголик, я приготовлю завтрак.
Приняв освежающий душ, я надел махровый банный халат Якова и высушив волосы феном прошёл на кухню. На широкой сковороде весело шкварчала глазунья, вокруг которой поджаривались толстые куски докторской колбасы, источавшие непередаваемый аромат. Желудок заурчал, напоминая о себе. Вооружившись вилкой, я уселся на круглый табурет у стола, с нетерпением ожидая, когда Яков закончит раскладывать по тарелкам столь желанную еду.
Подвинув мне тарелку с яичницей, он достал из гриля поджаренные румяные лепёшки:
– Ешь, давай, – благодушно проворчал брат. – Кофе будешь?
– Ага! – кивнул я в знак согласия, уплетая за обе щёки горячую еду.
– Дурной же ты, Милош! И в кого ты такой?
– Сам в себя! – самодовольно ответил ему. – Машину мою перегнал или на парковке оставил?
– Перегнал, пока ты дрых, ключи на столике в прихожей.
– Спасибо, постараюсь больше не огорчать тебя.
Махнув рукой Яков уселся напротив и неторопливо принялся поглощать завтрак.
В этот день я не рискнул сесть за руль, решив спрятаться от всего мира в уютной квартире старшего брата. Заказав доставку пиццы, бездумно пялился в телевизор, не пытаясь вникать в происходящее на экране. Мои мысли вновь и вновь возвращались к Илоне, случайно встреченной через столько долгих лет. Когда‑то, давным‑давно, мы клялись друг другу, что, несмотря ни на что всегда будем вместе… будем любить друг друга до скончания веков. Только вот НАШ век оказался совсем не долог!
С того самого дня, когда Илона отказалась от меня, вычеркнув из своей жизни, оказывается, ничего и не изменилось. Сердце так и стучит в груди, словно сумасшедшее, едва я вспоминаю её. Все десять долбаных лет я любил лишь Романову, только вот… кого любила она?..
Нет, я не герой романтической истории, хранящий верность возлюбленной вопреки всему и в моей жизни было множество разных женщин, однако, ни к одной из них я так и не прикипел душой. Жизнь развела нас в разные стороны слишком рано, прежде чем мы успели встать на ноги и создать семью. Но, сердцу не прикажешь. Я всё ещё любил Синеглазку, всей своей израненной душой…
В сердце жила лишь ОНА, так нелепо потерянная мной девочка, в которой я видел целый мир.
Илона… Илонка… любимая… вспоминаешь ли ты обо мне? А может быть сожалеешь о том, что мы потеряли друг друга?
Глаза защипало от подступившей влаги. Схватив с журнального столика пачку сигарет, я вышел на балкон и щёлкнув зажигалкой глубоко затянулся, наполняя лёгкие дымом. Руки мелко дрожали от нахлынувших воспоминаний. Неотрывно глядя на огонёк сигареты, я вспоминал каждый миг, проведённый рядом с любимой. Клянусь, отдал бы всё на свете, всё то, что есть в моей жизни, лишь бы единственный раз услышать: «Я люблю тебя, Милош! Запомни, ты мой! Навсегда!»
Как жаль, что этим мечтам не суждено сбыться!
Ближе к вечеру домой вернулся Яков, который пришёл в замешательство увидев меня, мирно сидящего на диване. Я смотрел очередную передачу, поглощая чипсы, что принёс из кладовой.
– Не думал застать тебя здесь, – честно признался он, снимая фирменный пиджак.
– Сюрприз, – невесело проговорил, отвлекаясь от экрана телевизора.
– Бабушка звонила, на выходные ждёт всю семью у себя. Будем жарить шашлыки и наслаждаться общением с родственниками.
– Заманчиво, – протянул с тоской в голосе обречённо уставившись на брата.
– Да что ты такой смурной? Анна с Жекой наконец‑то поженились, всё закончилось, тебе больше не нужно следовать за сестрой по пятам, боясь того, что Руслан сможет её найти. Живи, работай, радуйся жизни, заведи себе в конце концов подружку и женись! – не унимался брат.
– Ты же знаешь, гордого Орла способна была приручить лишь одна женщина… та единственная, у которой я готов был есть с рук. Но Романова отвергла меня, разбив сердце, оказавшееся таким хрупким. Ты знаешь… мне кажется тогда, в прошлом, я словно разлетелся на миллион осколков, которые никогда и никому не под силу собрать воедино.
– Илона… я помню её, младшенький! Мне, конечно жаль, что ваши отношения разрушились, но, несмотря ни на что, ты должен жить дальше! Ты не первый и не последний, кто не смог сохранить юношескую любовь…
– Ну да, только видимо я из числа тех, кто не сможет ЕЁ забыть, никогда. Сколько бы не минуло лет.
– Милош, надо побороть в себе это чувство и жить дальше!
– Дальше… – эхом повторил я. – Жить… Я не знаю, Яков, честно не знаю, как можно СЧАСТЛИВО жить БЕЗ НЕЁ?..
***
В выходной день вся наша семья собралась в доме у Надьи. Как ни старался, но мне было не под силу скрыть от родных свою тоску. Сестра первой решила задать мне вопрос, переживая за моё состояние:
– Братишка, в последнее время твой взгляд погрустнел, что с тобой происходит? У тебя какие‑то сложности? Я могу чем‑то помочь? – спросила Анна, обнимая меня.
– Отлично у меня всё, с чего мне вдруг впадать в уныние? Я же не ты. Сам во всём разберусь, не стоит переживать, не маленький уже.
– Брат, ты мангал разжёг? – сквозь открытое окно донёсся до нас голос Богдана.
