Орловы. Книга II. Рождена для тебя

Расставляя на столе тарелки, наполненные горячим густым супом Надья продолжала ворчать, сетуя на то, что мы не явились домой вовремя.

– Почему не позвонила? Не предупредила?

– Зачем, Милош? Яков меня в аэропорту встретил, а вы с Илоной всё равно в школе были, зачем от учёбы‑то отвлекать?

Помыв руки, мы расположились за столом, слушая бабушкин подробный рассказ о её поездке. Илона молчала, не отводя взгляд от тарелки, а я неохотно мешал ложкой суп, не решаясь перебить Надью.

– Что‑то не нравитесь вы мне, внуки… – вдруг произнесла она, замерев на мгновение. – Случилось что в моё отсутствие? Илона?

– Ничего, о чём бы тебе следовало беспокоиться, – ответил я, вскинув голову.

– Случилось, бабушка! – внезапно произнесла Илона, и из глаз её покатились слёзы. – Я приношу лишь несчастья Милошу… Когда мы познакомились, он вынужден был защищать меня от местных хулиганов… и сегодня, это повторилось вновь. Я люблю тебя Милош, но не хочу, чтобы ты когда‑нибудь серьёзно пострадал по моей вине.

– Не мели чушь! – резко ответил я, поднявшись из‑за стола. – Я мужчина, а значит должен защищать свою семью и любовь, несмотря ни на что! В любом случае, что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне, и мне не важно права ты будешь или нет.

– Об этом я и говорю…

– Совсем вы меня запутали, – произнесла Надья обхватив голову руками. – Не хотела я лезть ТУДА, да видимо придётся.

На пару минут она погрузилась в себя, пытаясь разглядеть то, что произошло между нами за время её отсутствия. Прикрыв глаза, бабушка облокотилась на поверхность стола и затихла.

В доме стояла звенящая тишина, казалось, даже настенные часы застыли и не отсчитывают секунды, давая Надье время разобраться в жизни своего младшего внука.

– Обещал ты мне осторожным быть, – наконец сказала бабушка, – просил не переживать почём зря, да только слова своего не сдержал. А ведь я предупреждала тебя, милок мой, бесстрастным быть и невозмутимым, да кулаками не махать почём зря. Может беда‑то и прошла бы стороной, однако ты сам навлёк её на себя. Вот же горе горькое, и сделать‑то ничего мы не успеем, время упущено.

– Ба, о чём ты?

– Судьбы не изменить, придётся тебе принять то, что уготовано… да не смотри ты на меня волком‑то, Милош. Не осуждаю я тебя, хотя и должна бы. Что сделано, то сделано, назад не повернёшь. Ты прав был, да только сбегать не стоило.

Как только Надья закончила свою речь, раздался громкий стук в дверь, заставивший меня невольно вздрогнуть. В дом ввалились двое полицейских и выражения их лиц не предвещало ничего хорошего.

– Здесь проживает, Орлов Милош? – грубо спросил один из них вперившись в меня льдистым взглядом серых глаз.

– Я Милош! Чем обязан?

– Попал ты парень! Конкретно так попал! Собирайся, поедем в отделение, и паспорт не забудь.

– Я задержан? За что, могу поинтересоваться?

– За нанесение тяжких телесных повреждений и умышленное причинение вреда здоровью.

– И кто потерпевший? – осведомился я, уже понимая за что меня забирают эти молодчики.

– Гражданин Коровин Г.Г.

– Кто? – недоумевал я.

– Коровин Геннадий Григорьевич, ученик одиннадцатого класса, восемнадцати лет от роду. Доставлен в больницу с тяжкими телесными. Свидетели утверждают, что нанёс ему травму никто иной, как ученик параллельного класса, Милош Орлов. Ещё будут вопросы, парень?

– Нет.

Бросив напряжённый взгляд на бабушку и Илону, что притихли по разным сторонам стола, я спокойно зашёл в кабинет, взял паспорт, и молча проследовал за оперативниками в патрульную машину. Ребята оказались неплохими, понимая, что сопротивляться я не намерен, они не стали надевать на меня наручники. Всю дорогу полицейские негромко переговаривались друг с другом, а я задумчиво смотрел сквозь заляпанное стекло автомобильной двери, не зная, чем аукнется мне этот внезапный конфликт. В отделении они передали меня дежурному и уехали на следующий вызов.

Присев на скамейку, я прислонился затылком к холодной стене с толстым слоем грязно бежевой краски и прикрыл глаза, покорно ожидая своей участи, которой, как сказала Надья, избежать уже не удастся.

 

Глава 12

 

Горькое расставание

Днём позже, после моего неудачного удара, от следователя я узнал, что в школе была экстренно собрана комиссия и все её члены проголосовали за моё исключение. Единогласно, чёрт бы их всех побрал! Вновь и вновь я объяснял хмурому капитану, как обстояло дело на самом деле. Однако, в его глазах видел, что приговор уже вынесен кем‑то сверху. Что бы я сейчас не сказал в своё оправдание: мой арест – это дело решённое.

– Свидетели не подтверждают ваши слова, Орлов. Вот вы утверждаете, что Коровин приставал к вашей девушке, оскорблял её…

– Так и было!

– А остальные ребята дали несколько иные показания.

– И какие же? – усмехнулся я ни капли не робея перед ним.

– Да вот, – подвинул он ко мне исписанные неровным почерком листы бумаги, – читай! Все, как один, пишут, что драка произошла исключительно на фоне вашей личной неприязни.

– И как я понимаю, разбираться в истоках конфликта вы не намерены?

– Правильно понимаешь, пацан! В общем так, Орлов: у потерпевшего открытая черепно‑мозговая травма, с повреждением мягких тканей головы, для жизни она особо не опасна, но последствия могут быть разными.

– И… что дальше?

– Отец Геннадия настаивает на открытии дела, но есть один момент, который может спасти тебя от судимости. Коровины согласны пойти на мировую при одном условии: ты должен исчезнуть из их жизни навсегда. По правде говоря, папаша его просто опасается, что мстить начнёшь единственному сыночку, вот и хочет избавить своего отпрыска от проблем. За нужные ниточки он уже потянул, результатом стало твоё исключение, однако… это не всё!

– Давайте, капитан, не тяните резину, говорите сразу, как есть.

– Его главное условие – ты должен уйти в армию. Как можно скорее. Такое наказание они выбрали тебе. Призыв начинается с первого апреля.

– Как всё совпало, – усмехнулся я, – надо же…