Орловы: Рождена для тебя

Горькое расставание

Днём позже, после моего неудачного удара, от следователя я узнал, что в школе была экстренно собрана комиссия и все её члены проголосовали за моё исключение. Единогласно, чёрт бы их всех побрал! Вновь и вновь я объяснял хмурому капитану, как обстояло дело на самом деле. Однако, в его глазах видел, что приговор уже вынесен кем‑то сверху. Что бы я сейчас не сказал в своё оправдание: мой арест – это дело решённое.

– Свидетели не подтверждают ваши слова, Орлов. Вот вы утверждаете, что Коровин приставал к вашей девушке, оскорблял её…

– Так и было!

– А остальные ребята дали несколько иные показания.

– И какие же? – усмехнулся я ни капли не робея перед ним.

– Да вот, – подвинул он ко мне исписанные неровным почерком листы бумаги, – читай! Все, как один пишут, что драка произошла исключительно на фоне вашей личной неприязни.

– И как я понимаю, разбираться в истоках конфликта вы не намерены?

– Правильно понимаешь, пацан! В общем так, Орлов: у потерпевшего открытая черепно‑мозговая травма, с повреждением мягких тканей головы, для жизни она особо не опасна, но последствия могут быть разными.

– И… что дальше?

– Отец Геннадия настаивает на открытии дела, но есть один момент, который может спасти тебя от судимости. Коровины согласны пойти на мировую при одном условии: ты должен исчезнуть из их жизни навсегда. По правде говоря, папаша его просто опасается, что мстить начнёшь единственному сыночку, вот и хочет избавить своего отпрыска от проблем. За нужные ниточки он уже потянул, результатом стало твоё исключение, однако… это не всё!

– Давайте, капитан, не тяните резину, говорите сразу, как есть.

– Его главное условие – ты должен уйти в армию. Как можно скорее. Такое наказание они выбрали тебе. Призыв начинается с первого апреля.

– Как всё совпало, – усмехнулся я, – надо же…

– Из школы ты исключён, поэтому никто с тобой цацкаться не будет, отсрочку не получишь. В любом случае тебе придётся отслужить. Если конечно не сядешь по статье. Выбор за тобой Милош: армия или тюрьма?

– Я подумаю, капитан, – буркнул, поднявшись с неудобного жёсткого стула.

– Вот и подумай, а пока суд да дело, посидишь в изоляторе.

– Вы же ведь не дали ход этому делу?

– Но заявление у меня в столе, Орлов. И пока, его никто не отзывал.

– Ясно!

– Иди, думай! Надеюсь, ты способен принять правильное решение.

Бросив на него насмешливый взгляд, я вышел в коридор, где сразу попал в руки дежурного, который отвёл меня в изолятор временного содержания. Время для раздумий было предостаточно, этого не отнимешь. Но как же я так неосторожно подставился? И главное, совсем не вовремя!

***

На этот раз родные не смогли мне ничем помочь, хоть и старались изо всех сил. Даже положение Рамира не возымело должного эффекта. Мои слова с готовностью подтверждала лишь Илона, но следователь сказал, что она заинтересованное лицо и просто пытается выгородить своего парня. Все остальные участники конфликта, сговорившись твердили одно и то же, что инцидент произошёл из‑за личной неприязни, а зачинщиком выступил именно я.

Отец Коровина оказался какой‑то «шишкой» местного разлива, поэтому тягаться с ним вышло бы себе дороже. Альтернативы не было, как ни старался, но третьего варианта я не нашёл. Выбирая службу в армии, надеялся, что моя девочка с лёгкостью дождётся, ведь один год – это по сути короткий срок, за который навряд ли что‑то изменится.

Через пару дней я стал «счастливым» обладателем повестки, которой меня уведомили о необходимости явиться в военкомат. Отвезли меня туда со всеми «почестями», прямо на патрульной машине, передав военкому из рук в руки.

– Что, Орёл, крылья тебе подрезали? – сочувствующим взглядом посмотрел на меня усатый моложавый мужчина, когда мы остались наедине в его кабинете.

– Ещё посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Да ты не ершись, пацан, я же ведь всё знаю про тебя. Что девочку защищал свою, да силу не рассчитал, и, что выпустили тебя, не предоставив особого выбора… В общем так, Милош! Вижу, парень ты довольно адекватный, а потому отпущу домой, под свою личную ответственность. Только умоляю, на глаза тем людям не попадись!

– Вы серьёзно? Не шутите?

– Разве подобными вещами можно шутить? К тому же, Рамир за тебя поручился, сказал, что не сбежишь от участи своей. А дома надо побывать: мать с бабкой успокоить.

– Выходит, вы с моим дядей знакомы?

– Учились вместе… когда‑то. И вот, жизнь снова свела.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я его. – Обещаю, что не подведу.

Покидая кабинет военкома, я знал, что вскоре вернусь сюда. Отслужить придётся в любом случае, так почему бы не сейчас? Вспоминая слова Надьи хотелось действительно стать более осмотрительным, дабы избежать дальнейшего конфликта с Коровиными, хотя руки чесались свернуть шею этому негодяю Генке.

Как я и предполагал, у крыльца меня ожидали старшие братья, которые решили присмотреть за нерадивым младшеньким.

– Ну и натворил ты дел, Милош! – обнял меня Богдан.

– За что боролся, как говорится, – поддержал его Яков.

– Положим, мораль читать уже поздновато, а потому, не стоит и время тратить на это, – парировал я.

– Тем более у тебя его осталось совсем немного.

– Да. Что есть, то есть.

Всю дорогу к дому Надьи мы ехали в тягостном молчании: братья откровенно жалели меня, а я был противником этого чувства и ощущал себя весьма неловко, поэтому предпочёл углубиться в свои мысли и закрыв глаза откинулся на мягкую спинку сиденья.

Едва автомобиль затормозил у знакомых ворот я опрометью бросился к крыльцу, предвкушая долгожданную встречу с Илоной. Взбежав по высоким ступеням рванул на себя дверь и в мгновение ока преодолел расстояние, что разделяло коридор и спальню Синеглазки.

– Илонка!.. – радостно воскликнул я и тут же заткнулся, понимая, что ЕЁ комната опустела.

Удивляясь прошёл на кухню, где обнаружил целый семейный совет из самых близких родственников.

– Ба, а где?..

– Ушла туда, где ей место, – резко ответила мама, поднимаясь мне навстречу. – Всё из‑за неё, поганки эдакой. Встречалась с тобой, жила под крышей нашего дома, а крутила хвостом перед другими парнями, за что тебе теперь отвечать приходится.