Осколки фамилии

В этом сказочном, необычайном краю их семье было дано стать частью могучей, суровой и недосягаемо прекрасной природы. В планы входило восхождение на сопки нескольких действующих вулканов, в частности, на знаменитый Авачинский. В назначенный день папа, мама и Харви встали рано утром, оделись в спортивную экипировку, плотно позавтракали и сели на уазик, который должен был довезти их к подножию вулкана. Они высадились и выступили в путь на рассвете. В таких восхождениях, которые носят скорее туристических характер и не продуманы детально изначально, важно иметь хорошего проводника, какого они и наняли предварительно. Иван был человеком довольно опытным в горном туризме, лет сорока, и уже не первый раз ходил на Авачинскую сопку, которая не считалась сложным маршрутом.

Вначале, как это часто бывает в коварных горах, вся семья бодро следовала за Иваном. Идти было довольно просто: полный запас сил, небольшой уклон, приятная сухая тропа. Но постепенно картина начинала меняться. Спустя несколько часов подъема их окружило белое поле снега, который лежал здесь даже летом, а ветра сбивали с ног, что, конечно, затрудняло восхождение. Еще спустя некоторое время начало давать о себе знать небольшое кислородное голодание, к чему всегда готов только теоретически, а на практике организм реагирует непредсказуемо. Вдобавок они оказались в плотном облаке тумана. Иван уверенно шел вперед, однако начинало казаться, что они плутают и ходят по кругу, хотя в тумане все казалось похожим одно на другое.

В какой‑то момент вся команда выбилась из сил, и было принято решение остановиться на привал. Они спрятались за большим валуном, чтобы порывы ветра хотя бы не били в спину, достали термос с горячим чаем и плитку шоколада. Чуть набравшись сил, папа Харви задал Ивану прямой вопрос.

– Иван, ты заблудился?

– Да, признаться, я сбился с пути и не могу найти тропы.

– Ничего. Сейчас разберемся. У меня есть компас, у тебя я видел карту, этого будет вполне достаточно, чтобы мне сориентироваться.

Как уже говорилось, отец Харви был человеком незаурядных и разносторонних способностей, в молодости он профессионально занимался альпинизмом, поэтому в горах чувствовал себя уверенно при любых обстоятельствах, хоть и никогда не забывал, что главное – это уважение к ним.

За несколько минут папа Харви действительно понял, в каком направлении стоит двигаться, и поторопил всех, так как предполагалось, что восхождение они совершат за один световой день, то есть до заката надо было успеть подняться к жерлу и совершить обратный спуск. Горячий чай и глюкоза сделали свое дело, все почувствовали в себе силы двигаться вновь. Следуя за папой Харви, вся группа продвигалась вперед, где‑то через час они вышли из тумана и смогли наслаждаться теми величественными и монументальными пейзажами, которые дарят горы. Впереди уже начинала виднеться вершина вулкана, из которой поднимался вверх серо‑белый столб дыма. На фоне громадных гор наш глазомер перестает корректно оценивать расстояние, все кажется значительно ближе, чем есть на самом деле, поэтому в горах расстояния всегда очень обманчивы. И все же морально проще двигаться вперед, когда видишь цель перед собою.

Несмотря на физическую усталость и тяжесть в голове, вызванную разреженным воздухом, с каждым шагом вперед все тело будто простреливала волна счастья. Это ни с чем не сравнимое чувство свободы, когда преодолеваешь себя в окружении монументальности, девственной чистоты и правды. В отличие от гор, в городах никогда не уверен, что же перед тобой на самом деле. Видишь кирпичный дом, а на деле оказывается, что это лишь облицовка, видишь камень, но это просто бетон, любуешься цветком, подходишь ближе, чтобы вдохнуть его тонкий аромат, и понимаешь, что это искусственная подделка. Раз за разом накатывает разочарование, начинает формироваться недоверие, и человек уже не позволяет себе думать свободно, влюбляться без оглядки, верить на слово. Все нужно подвергать сомнению, перепроверять и, даже удостоверившись, оставаться начеку. В горах же царствует правда, чаще суровая, монументальная, лишенная легкости и безрассудства, но переполняющая чувствами настолько сильными, что хочется кричать во все горло.

Заключительный рывок, почти вертикальный подъем к самому жерлу вулкана, здесь земля дышит теплом своих недр, не позволяя снегу даже осесть на поверхности, все усеяно мелкими камнями застывшей лавы, голова соображает очень медленно, делаешь шаг вперед, после чего камни под ногами скатываются вниз, и вместе с ними съезжаешь на два шага назад. Перепад высоты был всего метров тридцать, но преодолевали они его долго, не разговаривая, а просто продвигаясь вперед. Первым выбрался на небольшую площадку перед жерлом папа Харви.

– Давайте‑давайте! Осталось совсем немного! Это стоит того, чтобы увидеть то, что сейчас вижу я! – подбадривал он своих.

Следом выбрались и остальные. Та картина, что предстала перед ними, действительно была прекрасной наградой за проделанный путь. Платформа представляла собой желтую серу – мягкую и теплую, не представляло трудности сковырнуть ее пальцем. Иван предупредил, чтобы они держались края платформы, поскольку, когда вулкан в этой фазе активности, уже велика вероятность провалиться в жерло сквозь мягкую породу. Со всех сторон они видели прекрасные вершины гор, темные острия которых обрамляли мягкие очертания снега на ниспадающих складках породы. Вот они, горы Монастырь и Сарай, некогда бывшие частью огромного вулкана – родителя нынешнего Авачинского. В результате мощного взрыва, прогремевшего тысячелетия назад, пейзаж этой местности заметно изменился, а Авачинский стал ниже, но, кажется, только прекрасней.

Здесь на вершине время словно застыло, и только дыхание вулкана напоминало о том, что все вокруг продолжает жить. Разве не такие моменты объединяют людей, делают их ближе? Только разделившие приключение и дошедшие до цели переплетают нити своей судьбы так, что на каком‑то участке этих самых нитей жизни становятся едины, будто связываются в узелки. Чтобы ни происходило в будущем, такая сцепка остается навсегда. Это напоминает пару альпинистов, присоединившихся друг к другу на особо опасных участках, чтобы преодолеть очередной переход, только полностью доверяя друг другу, когда каждый берет ответственность и за себя, и за товарища. Такая удвоенная ответственность позволяет людям совершать невозможное, проходить любые дороги, невзирая на внешние препятствия.

Охваченная своими детскими переживаниями и мечтами о новых покорениях, Харви краем глаза замечает, как папа достает мобильный телефон из кармана куртки. Он только достал его, а весь видимый мир Харви уже разбился на части в предчувствии очередного ножа, который отец думал, что кидает в спину, когда как на самом деле он, совершенно не смущаясь, бил им в самую грудь. Харви замерла, ей хотелось убежать и не слышать разговора вовсе, но на этой желтой площадке из серы бежать оставалось разве что прямо в жерло.

– Привет. А я тут звоню с вершины вулкана, который вот‑вот может начать извергаться. Повсюду сера, и дым валит так, что сквозь него ничего не видно. Вот так, звоню просто поздороваться. А у вас как дела? – произносил отец с самодовольным и нахохлившимся видом.

Договорив, он посмотрел на спутников и, улыбаясь во все свои ровные белые зубы, дал пояснение:

– Я секретарше звонил, уточнить, что все на производстве в порядке.

Как же, может, такая нелепая ложь и прокатит для полных идиотов, за которых он всех нас тут держит, но любому хоть с небольшим интеллектом ясно, что это очередной акт распущенности человека, которому плевать на чувства окружающих. Харви украдкой бросила взгляд на маму, но та, казалось, вообще не обратила особого внимания на слова отца, продолжая собирать кусочки серы на память и упаковывать их в фольгу из‑под шоколадки. Харви стало очень одиноко среди этих гор, чьи сопки горделиво возвышались над облаками. Вершин много, но ни одна не была рядом с другой.