Осколки фамилии

Все это было мерзко, ведь то письмо, которое мама дала прочитать Харви, являло собой доказательство слабоволия и подлости отца. Харви столь старательно отгоняла от себя мысль об отцовской трусости, представляя его смельчаком и храбрецом. Но это письмо было в той мере недвусмысленным подтверждением трусости, что становилось очевидном – храбрость была качеством лишь того образа отца, что Харви создала в своей голове. В реальности именно трусость была основной чертой отцовского характера. Он оказался одним из самых трусливых созданий на этой планете. Он был слаб и малодушен. С легкостью поддавался любым страстям, не в силах им противостоять и даже не пытаясь вступить в борьбу. Его сковывал страх, он боязливо вжимал голову в плечи, не желая признавать своего поражения и своих слабостей. Так долгие годы он отказывался даже допускать мысль о собственном алкоголизме. И сейчас в этом письме факт предательства семьи, факт того, что он совершил страшный поступок, он выкладывал словно будничную формальность, одновременно представляя себя эдаким рыцарем, предлагающим столь щедрую альтернативу. Нет ничего страшнее полного и окончательного разочарования в собственных родителях.

Харви в душе надеялась на то, что отец пожелает объясниться с ней, протянет хотя бы тростинку, ухватившись за которую, она смогла бы оправдать его. В конце концов попросит прощения за то, как он поступал и поступает сейчас. Но отец не считал нужным вообще что‑либо говорить. Он вовсе не общался с ней. Этим лишь подтверждая свою главную черту – трусость. При должных физических данных и природной ловкости легко быть смелым и шумным, когда речь идет о физической опасности, но настоящая храбрость в том, чтобы взглянуть честно на свои поступки, в том, чтобы перестать искать себе оправдания и начать поступать правильно. Но это вне характера человека с трусливым сердцем, скрывающим свой страх за вечной бравадой и агрессией по отношению к тем, кто не хочет давать сдачи и делать больно любимым.

Сердце ребенка продолжает тайно любить своего родителя, невзирая ни на какие обстоятельства. И даже тогда Харви надеялась хотя бы на то, что папа проявит к ней уважение и поговорит с глазу на глаз о случившимся, извинится перед ней за то, что, создав семью, не нашел в себе достаточно сил построить непреступную крепость, а создал лишь ветхий домик, из которого сам же вытащил замковый камень. Удивительно, как сердце в отношении родителя хранит не только любовь, но и веру в то, что эта любовь взаимна. Харви действительно надеялась на то, что папа сочтет ее достойной своих объяснений. Хотя давно уже надо было понять, что ее отец относится к той породе людей, которые могут иногда испытывать чувство долга, но никогда не могут любить открыто и без оглядки. Проявляется чистая любовь не только в больших поступках, но прежде всего в ежедневных незаметных мелочах и фразах.

Вероятно, отец никогда бы не поговорил с Харви, но обстоятельства вынудили его встретиться с ней, чтобы разобраться с бумажной волокитой по подготовке бракоразводного процесса. Это было их первое общение после оглашения новостей. И за все то время, что они находились вместе в госучреждении, папа сказал Харви всего лишь одну фразу: «Это жизнь».

Еще несколько лет назад, когда чаша терпения Харви не была полностью переполнена, она, возможно, длительное время думала бы над этой фразой, пытаясь найти тот глубинный смысл, который ее умный папа пытался донести. Но тогда Харви просто вежливо кивнула, а потом наедине с собой разразилась потоком слез, смешанным с истерическим хохотом. «Серьезно? Это все, что он может сказать? Фразу из бульварной прессы?» «Это жизнь…» – шикарный заголовок для еженедельного журнала, напечатанного на дешевой бумаге, потому что место ему исключительно в мусорном ведре и по содержанию, и по внешнему виду.

Можно еще даже слегка переформулировать и использовать эту отцовскую мудрость во время тостов. Должно звучать как‑то так: «Дорогие друзья! Есть такая фраза, ею со мной поделился мой отец. Это жизнь…» Тут надо произнести с такой интонацией, чтобы передать незаконченность фразы. И продолжить: «А дальше каждый сам для себя решает, как продолжить. Так пусть в голове нашего дорогого именинника всегда всплывает продолжение из только положительных эпитетов!» Кажется, это шикарный тост. И все же с объяснением всех тех гнусностей, которые отец на протяжении многих лет совершал по отношению к близким, всецело опираясь на безграничную любовь и преданность Харви, эта его фраза не справлялась вовсе. Теперь, когда все его карты открыты, разве не наступил момент, когда ему самому хотелось что‑то объяснить, оправдать свои поступки, попросить прощения? Видимо, нет.

Но было и нечто хорошее в этой фразе. Сама ее формулировка подчеркивала полную непричастность отца к происходящему. Он в очередной раз выставлял себя трусом, неспособным взять ответственность за свои поступки. И не хотелось Харви тогда вдаваться в детали, кто виноват в разводе, не хотелось рассуждений о том, была ли мама хорошей женой или нет. Все это Харви решила оставить своим родителям, пообещав себе, что более никогда не будет брать на себя ответственность за то, на что никак не может повлиять. Не надо бороться с демонами, которых не можешь победить, потому что сидят они в других людях, а не в тебе. Но Харви казалось, что сейчас тот самый момент, когда родителям стоило бы, возможно, впервые, заметить ее. То, что отец ни тогда, ни после ни разу не признал, что поступил так, как ни один человек не должен, стало тем Гранд Каньоном, который ни одна сторона не в силах была перешагнуть. Чтобы дать шанс на хоть какие‑нибудь отношения после, все, что ему нужно был сделать, – это искренне извиниться. Не только перед Харви и мамой, но и перед всей большой семьей, которую он также предал и бросил. Но он был трусом и весь груз ответственности перекинул на уже и без того замученную претензиями леди по имени Жизнь.

Харви, привыкшей любить, даже зная обо всех пороках, новое положение вещей полностью дезориентировало. Она вновь не знала, как правильно себя вести в этой ситуации: заботиться об эмоциях родителей, позволить себе пережить свои собственные или просто устраниться от всего происходящего, потому что вряд ли Харви хоть на что‑то сможет повлиять. Но к уже классическим переживаниям Харви добавились новые неприятные чувства. Быть дочерью алкоголика и изменщика – это ужасный позор, который сложно скрыть. Это такой булыжник на сердце, который приходится таскать на себе каждый день, скрывая всю усталость и боль под улыбкой и доброжелательностью. Потому что если кто‑то прознает, то гореть со стыда будешь вечно. И тогда вряд ли можно предложить кому‑либо свою дружбу, ведь предлагать себя, такое ничтожество, недостойное даже любви и уважения родителей, – это все равно что дарить завядший букет.

Но кто бы мог подумать, что когда ко всему вышеперечисленному добавляется клеймо дочери разведенных родителей, это не просто лишает самоуважения, но и оставляет непричастным ни к чему. В момент оказывается, что ты не просто из проблемной семьи, а что у тебя нет семьи вовсе. Еще вчера ты могла сказать: «Я поеду к родителям… Мои родители любят активный отдых…» – а сегодня у тебя больше нет родителей. Есть отдельно папа и мама, для которых ты более не их ребенок, в лучшем случае, ты ребенок каждого из них по отдельности, а по факту ты лишь неудачное прошлое, с которым им приходится иметь дело из соображений долга.

Когда Харви путешествовала по Ирландии, то на пароме от Россавила до Аранских островов познакомилась с испанцем. Тот оказался молодым священником, а также преподавал английский в приходской школе в городе Бильбао, что в Стране Басков. В Ирландию он приехал в отпуск, а заодно чтобы совершенствоваться в английском. Испанец оказался чрезвычайно приятным и интересным собеседником, а потому они взяли в прокате на острове велосипеды и продолжили изучать его вместе.

Между восхищениями по поводу пейзажей острова Жуан‑Рамон, так звали испанца, рассказал, что сейчас получает третье высшее образование в области психологии. А дипломную работу планирует написать об отличиях повседневной жизни и навыков общения взрослых людей, чьи родители развелись, и тех, что выросли в полноценных семьях. Он горячо и подробно рассказывал о тестированиях, которые проводил и анализировал, о таких детях, в обучении которых использует скорректированный подход, что позволяет им добиться очень хороших результатов и нивелировать влияние на будущую взрослую жизнь.