Осколки фамилии

За несколько дней до смерти, когда мама еще никому не сказала о предстоящем разводе, дедушка, мама, дядя и Харви сидели за обеденным столом в ожидании бабушки, которая осуществляла последние приготовления к семейному обеду – нарезала хлеб. Дедушка и Харви сидели рядом, болтали об учебе Харви. Неожиданно дедушка протянул руку к голове внучки, провел по волосам безмолвно, словно прощаясь. Харви замерла, чему сама удивилась, ведь обычно она всегда одергивала голову в такой ситуации, боясь, что прикосновение ладони загрязнит волосы. Но в тот раз Харви не шелохнулась, посмотрела дедушке в глаза, а потом закрыла их и услышала в голове шепотом: «Spero Meliora». Харви открыла глаза и вновь посмотрела в испуге дедушке в глаза, на этот раз задавая свой безмолвный вопрос: «Но ты же еще не успел научить меня играть в шахматы!?» Дедушка отвел взгляд, перевел его на бабушку, которая поставила свеженарезанный хлеб на стол.

 

Глава 8. Irreparabilium felix oblivion rerum* (*счастлив, кто не умеет сожалеть о невозможном)

 

Харви вернулась и тут же почувствовала все прелести внешнего мира, который испытали изгнанные из рая прародители. Приняв решение более не бежать от своих врагов, Харви развернулась им навстречу и подготовилась увидеться лицом к лицу. На родине царила холодная зима, людское безразличие, беспочвенные истерики и разрушительные семейные войны. Все те же конфликты, которые столь давно локализовались вокруг ее семьи. Сейчас Харви не была способна хотя бы частично противостоять этим неотъемлемым чертам окружавшей ее действительности, но во всяком случае все это не снесло ее с ног в первую же секунду и не затоптало, сравняв любое проявление индивидуальности с землей. Харви делала все, чтобы устоять, и готовилась к первому шагу, пусть и в непонятном направлении. Главное – не стоять на месте слишком долго, главное – идти.

Так и не зная, чего на самом деле хочет, Харви просто делала то, что не вызывало в ней слишком большого отторжения. А нравилось ли ей то, чем она занимается, она и сама не знала. Говорят, такие чувства испытывают многие молодые люди, и все же молодое сердце существует для того, чтобы пылать страстью к своей жизни, а не для того, чтобы просто наносить удар за ударом, перегоняя кровь и отсчитывая уходящее время.

Харви хотелось страсти, хотелось потерять голову от дела или человека, она чувствовала потребность гореть чем‑то внутри. Однако девушка отдавала себе отчет в том, что должна быть настороже и отличать истинные чувства от того тепла, которым ее, недоласканную и с нерастраченным ресурсом любви, мог заманить любой проходимец. Харви было страшно, что кто‑то воспользуется ею, как это делали родители, и словно мотылька сожжет на ярком фонаре. Она была недоверчива и оттого двигалась очень медленно, не уверенная в правильности каждого своего шага.

Харви вновь чувствовала, как тогда на своем парижском балконе, что время бессмысленно проскальзывает у нее между пальцев, но была не в силах удержать его или ускорить собственный шаг, чтобы хоть немного поспевать за ним. Харви прежде всего тормозила собственная слабость и путы обид, плотно связавшие ее за каждое запястье. Отягчало существование то, что Харви шла, пригнувшись под нависшим над ней куполом неуверенности в себе, в своих возможностях и способностях. Так хотелось распрямиться и взметнуться вверх, перестать медленно тащиться тяжелой поступью и начать скакать, преодолевая огромные расстояния и любые препятствия. Но каждый раз, когда Харви собиралась со всеми силами и, резко разгибаясь, прыгала вверх, она больно стукалась головой о свод над ней. Пристыженная собственным бессилием, падала вниз, на пол, с тем, чтобы вновь подняться и продолжить свой путь. Путь без стремлений, но с тяжелым рюкзаком за плечами, что крал драгоценные минуты, часы, дни.

Есть ценный дар, который родители могут преподнести своему ребенку. Его вручают те отцы и матери, которые не видят в ребенке возможность решения внутренних проблем или реализации своих желаний. Они видят в нем просто Человека со своими задачами и переживаниями. Имя этому дару – время. Эталонное преступление есть то, где крадется время, которое изначально было дано, чтобы дать рост душе, чтобы найти свой путь и иметь возможность закрыть в последний раз глаза с благодарностью и любовью. Главная задача родителей – быть рядом, наблюдая за тем, как душа их чада следует за своим предназначением. И если где‑то душа оступается, родитель может подхватить, а может и позволить упасть, но будет подбадривать, пока душа не поднимется вновь. Такое присутствие, такая вера в душу делают ее сильнее. Но если начать все отнимать, делать за душу или, того хуже, толкать, избивать, то она так и останется слабой, вынужденной искать силы всю оставшуюся жизнь. А найдет ли душа силы или лишь яды, дающие краткосрочный эффект силы, а затем отравляющие организм?

В каждом человеке – луч Бога, сосредоточение всего самого прекрасного, что была способна создать вселенная, но человек рождается с чрезвычайной силой к саморазрушению. Вся жизнь – есть борьба лишь с этой силой. Сила воздействует не только изнутри, но и насаждается другими. Подлая особенность разрушительной силы в том, что действует она не точечно, задевая организм, на котором паразитирует, но и многие другие, попадающие пусть даже в косвенное поле влияния. Тот купол, что сковывал Харви, был соткан из этой силы, что заставляет людей опускать голову и ползать у самой земли, создавая ощущение, что весь этот огромный и бесконечный мир можно свести к нескольким метрам над поверхностью земли.

Разрушительная сила – следствие применяемого не по назначению великого дара – свободы выбора. Чтобы люди всегда поступали верно, нужно лишить их этой самой свободы и запрограммировать на инстинктивные действия, служащие общему благу. Расплатой же будет невозможность быть собою, вместе с которой уйдет искусство во всех проявлениях. Не останется места для Врубеля и Тернера, для Чехова и Шоу, для Баха и Стравинского, умрут и театр, и кино, и танец. Музы превратятся в пыль и моментально уйдут в забвение, потому что нет ценности в искусстве, если ты не можешь пережить его, испытать те муки выбора, о которых всегда повествуют творцы. Вот такой идеальный бесчеловечный, очень справедливый мир мы можем получить, разменяв на него свободу выбора.

А если быть храбрым и помнить, что выбор – это не наказание, это цветные краски, которые помогают сделать жизнь запоминающейся? Помнить, что ничто не дарит столько счастья, как правильный выбор, выбор совести и сердца. Научиться использовать эти силы себе на пользу, перестать противостоять им, обуздать их.

Большинство настолько свыкается с ползучим образом жизни, что, даже и не делая более попыток подняться на две ноги, перестраивает всю жизнь под распластанное существование. Выдают мелочи: манера держаться и выражать свои мысли, внешний облик, реакции. Определяющим являются даже не внешние проявления, а тот образ мыслей, что формируется и закрепляется. Например, в каждодневной фразе про солнце, которое садится и встает, мы невзначай приближаем его к земле. Программируя на узкое мышление, мы лишаем себя естественной гармонии осознания, что любая неприятность – здесь, на этой Земле, но стоит только поднять руки, можно прикоснуться к бесконечной вселенной, быть частью безграничного космоса, стать на несколько сантиметров ближе к солнцу и его теплу. И, протягивая руки навстречу, мы становимся ближе, вне зависимости от погоды и времени года, даже великая стихия не в силах нам помешать.