Оспорить завещание

– Как? – удивлённо вскинула бровь, украдкой наблюдая за беззвучно посмеивающимся братцем.

– Обложили ветками да подожгли, – не поняла вопроса Ронда.

– Так, вот же он , стоит дом. Целый и невредимый, – пояснила, что меня так смутило.

– Хм… верно, а может, не здесь? – вполголоса, будто размышляя, пробормотала растерявшаяся женщина.

– Вероятно, – согласилась, не став больше пытать вопросами, – вкусный чай получился, спасибо.

– Благодарю, госпожа, – очнулась Ронда и, забрав у меня пустую кружку, сбежала на кухню.

– Услышала? – хмыкнул Фрэнк, ехидно добавив, – и это ещё не самая бредовая история.

– Боюсь себе представить, – усмехнулась я и, снова прокрутив в голове странные совпадения, на минуту зависла.

– Что?

– Да так, мысль одна в голову пришла, но надо её сначала хорошо обмозговать, – задумчиво произнесла и снова вернулась к насущным вопросам, – Фрэнк, мне бы до города добраться, платья обменять на монеты, купить, что попроще, ну и прицениться. Ой! Точно, платья! Молли, чемоданы мои?

– Вытащила и в комнату убрала, – ответила девушка, затормозив возле меня с ведром, полным мусора, – мы с Бертой ваши покои убираем, а после в другие перейдём.

– Ронда? Нет ли у тебя для меня одежды, какой не жалко?

– Тебе зачем? – удивился Фрэнк, продолжая чем‑то скрести у двери.

Все в доме были заняты работой. Бен обосновался на кухне, мне с высоты табурета в дверном проёме были видны его ноги и оттопыренный зад, торчащие из шкафа. Время от времени оттуда доносились негромкие ругательства и шипение. Луи с Джеком, притащив в дом мешки с продуктами, по распоряжению их предводителя поднялись на второй этаж и, кажется, стеклили окна – по крайней мере, сверху время от времени раздавался подозрительный звон разбитого стекла. Девочки, Молли и Берта, наводили порядок там же, вытаскивая уже, наверное, десятое ведро мусора. Ронда хлопотала на кухне. Тоби пару раз заглядывал в дом, занося в пыльное помещение аромат дыма и жареного мяса. Фрэнк, видимо, пытался открыть давно не отпираемый замок в двери, и только одна я прохлаждалась и ничего не делала, сидя на табурете.

– В этом наряде убирать неудобно, да и жалко – за него можно немало монет получить, а сидеть без дела мне неловко, да и не привыкла.

– Да? – потрясённо воскликнул брат, бросив своё занятие.

– Да, – фыркнула я, мысленно выругавшись, ведь наверняка благородные девицы не метут грязные полы да не вытирают пыль в доме, а чинно сидят… где там они сидят… и книги читают, вышивают и что там они ещё делают.

– У тебя нога болит и опухла, – напомнил Фрэнк.

– Ох, госпожа, что ж вы сразу не сказали, – обеспокоенно пробормотала Ронда, застывшая на пороге кухни, – я сейчас капусту приготовлю, видела её в мешке. Её мелко только надо порубить и в молоке сварить, не менее часа. Бен, нож куда дел? Ага, вот он… сейчас, госпожа, на место ушиба её положим, быстро боль снимет.

Говорила сама себе под нос женщина, ловко кроша капустный вилок. Бен, опасаясь попасть под горячую руку взволнованной Рондой, выбрался из шкафа и благоразумно отошёл в сторонку.

– Ронда обычно хмурая, молчаливая и неприветливая, – заметил Фрэнк, со странной улыбкой на меня посматривая, – когда умер её муж, ей было тяжело одной растить дочь. А сейчас не переслушать её.

– Она хорошая…, – согласилась с братом, делая вид, что не заметила его удивлённо вскинутой брови.

 

Глава 9

 

 

Спустя час я сидела за столом в гостиной и уплетала невероятно вкусное, тающее во рту, запечённое на углях мясо. К нему Ронда подала овощной салат, поджаренный на сухой сковороде хлеб; пара отварных яиц, разрезанные на две половинки каждое, плавали в незнакомом, но очень вкусном соусе.

И мне было всё равно, что в маленьком, но светлом, благодаря большим окнам, помещении единственными чистыми местами были стол и два табурета, мне было просто вкусно. Украдкой поглядывая на смущённого Фрэнка, я мысленно радовалась, что в особняке недостаточно вилок и ножей, поэтому беспокоиться и судорожно вспоминать о правилах этикета не требуется.

– Фрэнк, если я правильно понимаю, то отец признал тебя, раз у тебя его фамилия, – осторожно спросила, наблюдая за умелыми движениями рук мужчины.

– Да, – коротко ответил тот, мельком взглянув на меня, и продолжил кромсать на небольшие кусочки истекающее соком мясо. За столом в гостиной были только мы вдвоём. Прежде чем спешно скрыться в холле, Ронда и Бен плотно прикрыли двери, и теперь можно было поговорить без свидетелей. Правда, и Фрэнки тоже хотел сбежать на кухню к остальным обедающим, пришлось настоять и состроить жалобную мордашку. И так все категорично отказались обедать со мной, словно я прокажённая какая, объясняя, что не по статусу такое. Пришлось им уступить, но братца я не выпустила из своих загребущих ручек и начала допрос.

– Ты был в городском особняке?

– Нет, дед не одобрил решение отца, – произнёс Фрэнк, с кривой усмешкой отложив приборы и внимательно на меня взглянув, спросил, – что ты хочешь узнать?

– Хм… просто расскажи о себе, я вижу, что ты воспитан, благороден…

– Отец был молод, когда встретил мою маму. Это случилось всего лишь раз и по обоюдному согласию, – прервал меня Фрэнк и, тяжело вздохнув, продолжил, – я не виню маму, отец умело пользовался своей приятной внешностью и обезоруживающей улыбкой, но ты наверняка знаешь, ведь очень похожа на него.

– Угу, – невнятно промычала, старательно жуя, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Спустя три года после моего рождения отец женился на твоей матери, а нас отправил сначала в деревню, купив там домик. После – сюда, твоя мать не любила этот особняк и приезжала всего один раз. Отец не сказал ей обо мне, как, впрочем, и ты не знала о моём существовании, но это обычно в таких случаях.

– Ну да, – буркнула себе под нос, спешно запихнув в рот вилку с салатом, иначе выскажусь.

– Жить здесь мне больше нравилось – красивый дом, много книг. Я не наследовал имущество, но жил хорошо. Отец нанял для меня гувернёра, а после учителя… здесь я был хозяином.

– А потом родители погибли, дед от тебя сразу не был в восторге, и ты лишился всего, – горько усмехнувшись, подытожила.

– Да, платить слугам перестали, и они разбежались, налог с деревни, естественно, сначала поступал деду, ну а после ты знаешь. Я старался первое время содержать дом, но это оказалось слишком дорого. В городе попытался работать, но много ли дадут мальчишке… а пару лет назад заболела мама, и мне пришлось вернуться. Особняк был разграблен, всё, что есть в сторожевом домике, я забрал у деревенских.

– И ты подался в разбойники?