Оспорить завещание

– Ни капли, – хмыкнула, зная, что Наташка гордится своими внушительными габаритами, уверяя, что все мужики при виде её красоты дар речи теряют.

– Лезу я, а ты следи, чтобы серый не сбежал.

– Мокро и скользко, может, пусть его? Сидит же как‑то.

– Жалко, – проговорила, подпрыгивая, и мысленно удивилась своему везению, что с первого раза удалось уцепиться за ветку.

– Эми, ты только осторожней, ладно? – обеспокоенно проговорила Наташа, расставив руки, словно уже готовилась меня ловить.

– Хорошо, – пообещала я, пыхтя карабкаясь всё выше.

А забираться пришлось высоко, берёза была старая, её ещё мой прадед посадил. Ствол большой – не объять руками, а животное, как назло, забралось на самую его макушку.

В одном месте веток не оказалось, и пришлось опереться на трутовик, но нога предательски соскользнула с мокрой шляпки гриба, а ветка, за которую я так уверенно держалась, с громким треском обломилась.

– Нат! Лови меня! – прокричала сверху, пытаясь ухватиться за пролетающие мимо меня ветки старой берёзы, но всё никак не удавалось зацепиться. Падая прямо на ругающуюся матом подругу, пискнула от прострелившей мой затылок боли, и прежде, чем меня покинуло сознание, перед глазами вспыхнуло ярким, ослепительным светом.

 

Глава 1

 

 

В голове шумело. Назойливый писк смешался с весёлым мотивом дурацкой песенки, снова и снова повторяющейся в моём сознании, не давая прийти в себя. Но невыносимая боль в затылке и ноющая – в ноге всё же привели меня в чувство. Не открывая глаз, смахнула с лица капли дождя мокрыми же руками и ворчливо прошипела:

– Наташ, я понимаю, что вес у меня не маленький, но хоть волоком ты меня могла бы дотащить до того же сарая? Я промокну вся, заболею, а выхаживать меня тебе придётся.

– Госпожа! Вы живы! – воскликнуло надо мной нежным голоском, на мгновение дезориентировав меня.

– Хм… Натах, это я тебя так придавила? – растерянно пробормотала, чуть приоткрыв один глаз, и потрясённо уставилась на потолок с облупленной краской и в лепнине. В доме бабули отродясь такого не было, да и в сарае тоже таких вензелей дед не вырезал.

– Госпожа, вставайте, пол холодный, – пропищал всё тот же голосок, и меня приподняли за плечи.

– Подожди, – остановила я пока ещё невидимую помощницу и, зажмурившись, схватилась за виски, пытаясь унять головокружение.

– Госпожа, может, воды?

– Может, – согласилась я, осторожно открывая глаза, и продолжила удивляться. Просторный холл, облезшие стены, пол, выложенный некогда красивой плиткой, но сейчас он был весь в трещинах, засыпан мусором, ветками, листьями и песком. На лестнице, у подножия которой я лежала, на некоторых ступеньках откололась плитка. Единственное, видимое мной окно было распахнуто настежь, и, кажется, в нём отсутствовали стёкла.

– Вот, госпожа Эмма, – пробормотало эфемерное существо, приземляясь рядом со мной на колени, и поднесло щербатую чашку к моему рту.

– Спасибо, – поблагодарила, но прежде, чем сделать глоток, настороженно принюхалась.

– Госпожа, боги милостивы, – всхлипнула девушка лет пятнадцати, маленькая, тоненькая как тростиночка, смахивая синюшными руками слезы со впалых щёк, – вы как дышать перестали, я думала – всё, осталась одна в этом мире.

– Угу, – промычала, продолжая пить мелкими глотками ледяную, но очень вкусную воду, лихорадочно соображая, куда меня занесло.

То, что всё вокруг меня по‑настоящему, я не сомневалась. Вода в кружке мокрая, боль в ноге неподдельная, и даже листья, ползающие по полу от сквозняка, тоже взаправдашние. И то, что я не в себе, было понятно сразу. Ну не было у меня никогда таких волос, которые пышной волной лежали на груди. Да и ручки холеные, ноготки ухожены, а я вчера весь день в земле ковырялась. И платье с туфлями на мне странные – вон из‑под юбки чулки выглядывают в ажурную сеточку. Пошевелив ногами, в очередной раз удостоверилась, что в теле точно я, теперь бы узнать в каком.

– Госпожа, поднимайтесь, застынете, а монет на доктора нет совсем, – обеспокоенно проговорил девушка, замерев в ожидании, когда я подам ей руку.

– Да, хватит валяться, – заторможено кивнула, поднимаясь, с трудом ловя равновесие, – а… мы где?

– Ох, госпожа, вы головой ушиблись и запамятовали, – воскликнула девчушка, вглядываясь в моё лицо, – в Керин прибыли, в особняк вашей маменьки, что на самом краю Ламбергии.

– Вдвоём?

– Так, все слуги разбежались, – произнесла девушка и, горестно вздохнув добавила, – только я верная своей госпоже.

– Рада, – невнятно пробормотала и, устав стоять на одном месте, решила осмотреться, – это все мои вещи?

– Да, госпожа. Всё остальное забрал поверенный, – быстро ответила она, словно чего‑то боялась.

– Ладно…, – задумчиво протянула, подхватив с пола сумочку, распахнула, надеясь увидеть в ней какой‑нибудь документ, который сможет пролить свет на этот бред, но, кроме нескольких незнакомых монет, пары булавок с голубеньким камешком на макушке и пудреницы, ничего не обнаружила.

– А нет, – пробормотала я, нащупав под подкладкой что‑то плотное, кинулась к засыпанному мусором чайному столику, планируя высыпать содержимое сумки и выудить из её недр то, что скрыто, но резко остановилась.

– Госпожа? – с недоумением в голосе спросила девушка, настороженно поглядывая на меня.

– Идём осмотримся, что ли, – проговорила, возвращаясь к лестнице, – первый этаж успели обследовать до того, как…?

– Нет, вы сразу пошли в комнаты, устали с дороги.

– Ясно, что дело тёмное, – пробурчала себе под нос, выбирая одну из дверей, куда бы отправиться. Время было и правда позднее, на улице темно, и куда‑то бежать смысла не было. А значит, нужно найти укромное и безопасное местечко, где можно эту ночь переждать. Холл с огромными дверями и окном в пол, с половиной разбитых в нём стёкол, не внушал особого доверия.

– Дверь входную заперла?

– Нет, госпожа, – повинилась девушка. Тут же рванув к ней, она попыталась сдвинуть проржавевший железный засов, но ничего не вышло.

– Давай вместе, – прошептала и хромая направилась к массивной, с красивым растительным орнаментом двери, – давай на три.

– Да, госпожа, – пискнула девчушка, уже давно раздражая своим обращением ко мне, но я честно терпела и пока не высовывалась.