Остров страсти
– Да я пошутил, ты чего! Не, ну мне, конечно, приятно, но ты не подумай, что я напрашиваюсь. Любой нормальный человек бы так поступил.
– Я тоже тебя не успела поблагодарить, – Дана чмокнула Молло в другую щеку.
– Cool, – парень растянулся в довольной улыбке.
Лев между делом нашел среди кучи хвороста длинную, прямую и прочную палку. Затем вытащил из чемодана купальные трусы, полоснул их лезвием, достал резинку и примотал нож к концу палки. Минут за пятнадцать он смастерил копьё, остриё с зазубринами почти не болталось, и в целом оружие смотрелось весьма грозно.
Дава задумчиво посмотрел на брата и кашлянул в кулак:
– И на кого ты охотиться будешь? На чаек?
– Для птиц обычно силки делают. А это – гарпун для рыбы. Пойду на тех камнях попробую. Дана, ты со мной?
– Идём.
Парочка вместе зашагала в сторону возвышенности из застывшей лавы, которая природным пирсом уходила в море, раскалываясь там на несколько больших кусков.
Молло и Лика решили поискать что‑нибудь съестное на мелководье. Дава между тем застенчиво приблизился к Оле:
– Прости. Можно попросить твою сережку?
– Что?
– Серёжку. Она по форме напоминает маленькую рыбку, я хочу заточить край застежки и сделать крючок.
Ларина колебалась несколько мгновений, а затем сняла украшение:
– Держи. Мне их Сашка подарил, мой жених. Вернее, муж, мы же только позавчера поженились…
Оля всхлипнула и отвернулась. Пухлые щеки Давида стали пунцовыми, он пробормотал что‑то невнятное про судьбу, но вовремя понял, что лучше заткнуться. Раздобыв заготовку для блесны, Дава принялся соображать, из чего сделать леску.
«Так, а если майку из чемодана на тонкие лоскуты порвать и связать в одну веревку? Нет, слишком заметно. Может шнурки? Это чуть лучше».
Тут парень перевел взгляд на банановую кожуру и хлопнул себя по потному лбу:
– Ну конечно!
– Ты о чем? – поинтересовалась блондинка.
– Леску для удочки можно сделать из банановых листьев. Что‑то типа пеньки. Я сам не пробовал, но смотрел передачу как это делается. Процесс не быстрый, но попробовать надо.
Воодушевленный Дава с непоколебимостью молодого носорога углубился в лес и принялся искать подходящую пальму. Оля осталась одна. Лазить по джунглям не хотелось, мешать Дане со Львом тоже не стоило.
«Догнать Лику и Молло? Нет, буду третьей лишней. Зачем вклиниваться?»
Среди выживших уже начали образовываться парочки, но Оля сейчас не могла и думать о новых романтических отношениях.
Ларина посмотрела в сторону Даны. Рыжеволосая сидела на камнях, болтая ногами в теплой бирюзовой воде. Чуть поодаль с гарпуном в руках застыла атлетичная фигура Льва.
«Она, наверное, не любила своего мужа, раз так быстро сошлась с другим. Он конечно красив, но неужели так можно?!»
Вдруг Оля заметила, что Дана машет ей рукой.
– Иди к нам! – прокричала рыжеволосая, сложив ладони у рта.
Ларина нехотя сделала первые шаги, но затем ускорилась. Она почувствовала какое‑то таинственное невидимое притяжение и уже через пару минут сидела рядом с Даной, положив ей голову на плечо.
– Твоя боль пройдет не скоро, но она обязательно пройдет. Он любил тебя, а значит, хотел, чтобы ты была счастлива. Ты должна жить ради его любви. Никто не знает, сколько нам осталось, есть только здесь и сейчас…
Нежный ласковый голос Даны звучал как музыка и успокаивал лучше любых антидепрессантов. Но тут её прервал резкий возглас Льва:
– Еееееесть! Смотрите какой!
Пронзенная насквозь рыба из последних сил била хвостом, но не могла сорваться с зазубренного лезвия. Девушки захлопали в ладоши. Древние инстинкты самца‑добытчика обострились у Льва до предела. Никогда он не чувствовал себя таким живым и настоящим как сейчас.
К вечеру у робинзонов были три крупные рыбины, огромная гроздь бананов и один краб, которого поймал под камнями Молло. Остров оказался заботливым хозяином и обеспечил пропитание своим незваным гостям.
Раскаленное солнце погружалось в океан, чтобы охладиться за ночь. Наступил волнительный момент. Парни сложили маленький костерок из самых тонких и сухих веточек, чиркнули зажигалкой и затаили дыхание.
Огонек осторожно лизнул соломинку, словно нежный любовник, пробуя сладкую щелочку подружки. Легкий дымок поднялся в воздух. С каждой секундой пламя распалялось, оно скользило по поверхности тростинок, но в тоже время пыталось проникнуть внутрь как можно глубже.
Через полчаса толстые ветки шумно трещали в костровище. Пламя ревело, как ненасытное божество, требуя всё новые жертвоприношения. Лев отгреб часть углей в сторону и с наслаждением жарил улов. Восхитительный аромат разлетался над берегом, всё живое удивленно глазело на красный горячий цветок, распустившийся на песке в эту ночь. Он вселял спокойствие и надежду в выживших. Во всех кроме Оли.
Блондинка стояла в стороне, где ни одна искорка не могла долететь до неё. В суете это заметили не сразу.
– Оль, ты чего? Иди сюда, – махнул рукой Дава. Он поджаривал бананы на раскаленных камнях, чтобы те стали еще слаще.
– Нет, мне здесь нормально, – Ларина нервно сглотнула слюну и отшагнула назад.
Молло притащил еще кучу хвороста, бросил на песок и отмахнулся от дыма:
– Fuck, глаза щиплет. А тебя чего, в прошлой жизни как ведьму сожгли? Почему костра боишься?
Легкий смех прокатился по обжитому клочку пляжа. Но Олю шутка не позабавила:
– Я с детства не переношу открытого огня. У меня пирофобия. Когда пламя горит в печи, и я его не вижу, то еще ничего. А вот если костер, газовая плита или камин, то сразу аж трясти начинает.
– Вон оно как, – нахмурился Лев, – значит, на одного кострового у нас меньше.
– Кого? – переспросила Солнечная.
Лев перевернул рыбу и сделал небольшой надрез, проверяя готовность:
– Кос‑тро‑во‑го. Дежурного по костру. Надо огонь круглосуточно поддерживать, а днём листьев больше жечь, чтоб дымил сильнее. Так выше шансы, что нас обнаружат.
– Бутылки пластиковые лучше, они хорошо коптят, – предложил Давид.
– Нет, это вредно для атмосферы! – возмутилась Ларина.
Лев обжог палец и быстро облизал его:
– Только не подеритесь. С бутылками идея рабочая, но их тут маловато. Надо сделать запас, заодно пляж приберем. Если заметим корабль или самолет – запалить их все разом, чтобы дым столбом шёл. Разок природа нас просит.
