Осведомитель

Последнее упоминание вызвало улыбку у оперативника, ведь он пятый день занимался поиском поросят, украденных из сараев на «второй фабрике». Именно так звали текстильное предприятие и окружающий его спальный сектор все жители города. Этот район закреплен за ним специальным приказом начальника полиции. На сленге оперативников Сизов являлся «земельником», то есть на конкретном участке с условными границами должен заниматься раскрытием всех злодеяний, в том числе и таких мелких и незначительных. Принцип неотвратимости наказания за совершенное, вопреки закону, преступление должен работать для всех без исключения. Помимо «земельников» в уголовном розыске имелись и сотрудники, обслуживающие какую‑либо линию работы – «квартирные кражи», «карманники», «розыск без вести пропавших». Они, как говорится, занимались правонарушениями, точнее их раскрытием только из своего списка. Общая раскрываемость на участках их заботила постольку‑поскольку.

– Спасибо, красавица. Я дома позавтракал плотно, чайку у вас выпил и сыт. В другой раз.

Официантка взяла деньги за чай, со вздохом сдала сдачу, мол, даже чаевых никто не предлагает, и подошла к криминальному авторитету. Тот, явно показывая громадную разницу между жадными ментами и пацанами с улицы с открытой, широкой душой, небрежно бросил купюру с изображением большого театра. При этом встал и достаточно громко произнес:

– Сдачи не надо.

С видом человека облагодетельствовавшего бедную «золушку», показно независимой походкой вышел на улицу и поднялся по ступенькам магазина «Кооператор» на верхнюю площадку перед входом, на которой заметил два знакомых лица из числа не менее уважаемых «босяков». У одного и погоняло, так «сижалые пацаны» называют клички, Босс. Но оно явно происходило не от слова «босяк», а от склонностей к руководству мелкой криминальной бандой. Второго братва прозвала почему‑то «Футболистом». Процесс церемонных обниманий с равными ему авторитетами Кулак дополнил соответствующей добродушной улыбкой. А чтобы закрепить некий статус‑кво небрежно произнес:

– Сегодня жара. Зашел в тенечек чайку испить.

Именно в этот момент из импровизированного летнего кафе вышел не безызвестный в городе Сизов и как на грех, этот факт не ускользнул от внимания подозрительного и опытного в оперативных делах Босса.

– Ты вместе с оперком от жары‑то скрывался? – Довольно язвительно спросил он.

– Да ты на что намекаешь? – Резко ответил Игорь, – я его в зале и не видел. Сидел как перст один в уголочке.

– Чего ты заводишься, как самосвал, я просто прикололся, – более миролюбивым тоном, обозначил свою позицию оппонент Кулака. «Сразу заднюю включил, баклан», – подумал про себя Игорь, но довести эту мысль до «авторитетных бродяг» все, же не решился. На прощанье произнес:

– Ладно, давайте, пойду, погуляю немного по набережной и к себе, на вторую фабрику.

Никакой реплики от братьев по цеху не последовало, и он неторопливо направился в сторону речного вокзала, на ходу доставая из кармана джинсов пачку сигарет. Таким образом, хотел устранить внезапно возникшее раздражение на незаслуженные подозрения Босса. Именно незаслуженными считал подобные намеки стукачок с двухлетним стажем.

А оперативный работник так же пешочком двинулся в центральный отдел полиции на Советской улице. Солнце стремилось к зениту и светило так, словно хотело показать всю свою мощь этим маленьким, вечно спешащим человечкам. Сизов непроизвольно зажмурился, затем достал из кармана рубашки солнцезащитные очки и продолжил свой путь через городскую площадь. Кстати, она оказалась довольно многолюдна в этот час, несмотря на то, что рабочая неделя еще не закончилась и по теории все должны трудиться. Ведь без труда деньги водились только у криминалитета, да и то не у всех. Владимиру казалось, что он выглядит со стороны, как всесильный Джеймс Бонд, только по линии полиции. Это льстящее душе ощущение его слегка развеселило, увеличивая значимость в собственных глазах. Несколько молодых людей с синими наколками на руках, выдающими противников уголовного кодекса Российской Федерации, поздоровались. Владимир вежливо ответил. Лица знакомые, а по какому делу пересекались, сразу и не вспомнишь. Он проработал три года в самом престижном полицейском подразделении, считался опытным оперативником. Даже с самыми матерыми уголовниками старался держаться «на дружеской волне», мало ли когда судьба сведет, может «по дружбе» кто‑то из них и окажет помощь в нелегкой сыскной работе. Кстати сказать, порой неожиданную услугу как раз и преподносят уголовные авторитеты, от которых ее и не ожидаешь. Полжизни проведет в «зоне», ненависть к ментам «из него так и прет» и вдруг на тебе, расчувствуется и давай помогать. Чужая душа – потемки…

Что всегда забавляло Сизова, так то, что здоровались‑то с ним в основном прошлые или будущие клиенты, а «нормальные люди» проходят мимо, абсолютно не замечая, словно он невидимый дух. …Вспомнился забавный случай. Двадцать пятого июня прошлого года в День города супруга Вероника, весьма приятная молодая особа, как внешне, так и в общении, настояла посетить концерт известной музыкальной группы «Пропаганда». Нечасто столичные звезды светят на местной эстраде. Помимо прочего должен был выступить и заслуженный артист России Вячеслав Малежик. Его песня «Провинциалка» жене оперативника очень нравилась, и она хотела ее послушать, как говорится, воочию. Сизов в этот день отдыхал после ночного дежурства и отказать своей половине в ее невинной просьбе не нашел никаких оснований. Тем более, несомненно, догадывался о возможных женских аргументах, мол, «ты всегда занят, наверное, меня не любишь». Концерт начинался в семнадцать часов и молодая пара в предвкушении представления, прогуливалась по ухоженным асфальтовым дорожкам прекрасного соснового бора. Старые мощные деревья, помимо приятной тени создавали, и неповторимый уют любимого места отдыха горожан. Вероника работала учителем в семнадцатой школе и с нею, естественно, здоровались и ученики учебного заведения, и их родители. Много знакомых приветствовало и Владимира… Вдруг супруга задорно засмеялась. Обычно она на людях старалась сдерживать свое игривое настроение.

– И что тебя так развеселило? – Спросил опешивший оперативник.

– Так ты погляди, кто здоровается со мной и кто с тобой.

После этих слов супруга сыщика не могла сдержать своего хохота. Впрочем, Сизов не обиделся, а засмеялся еще задорнее… Чувство юмора ему привил отец с самого раннего детства. Он любил пошутить и повернуть смысл обычных слов в неожиданное русло. При этом внушал сыну никогда не обижаться на шутки, даже когда они кажутся обидными.

…Владимир любил рассказывать друзьям довольно давнюю историю. В тот день он собирался на летнюю сессию в Нижегородскую полицейскую Академию. Взял дипломат, попрощался с матерью Галиной Николаевной и собрался на автовокзал, на междугородний автобус. Будущий юрист не любил опаздывать, поэтому запас времени минут сорок у него имелся. Перекрестив, на всякий случай, свое единственное чадо на дорожку, мать произнесла:

– Мимо нашего сарая пойдешь, там отец что‑то строгает. Забеги, попрощайся и с ним, чай не опоздаешь.

Не оборачиваясь, в открытых дверях Владимир ответил:

– Хорошо, мам, забегу.

Николай Михайлович, так звали отца, имел привычку незлобиво ругаться матом. Ну, когда что‑то не получалось или получалось, но не совсем так, как хотелось. И в этот раз, подойдя со спины к своему предку, Сизов‑младший услышал некоторые знакомые слова из ненормативной лексики и шутливым голосом спросил:

– Что, батя, плохо выходит?

Отец, бросил рубанок, закурил свою любимую папиросу и с улыбкой глядя на отпрыска, произнес:

– Да нет, Вовка. Выходит хорошо, а вот входит плохо.