Оттепель
– Ты заблуждаешься. Любые ошибки возможно исправить, Саша… Ты просто запутался. Всё в нашем мире зависит только от нас, и наших решений, а остальное – глупое, никому ненужное упрямство.
– Хорошо.
– Береги себя, – закончив, мачеха осторожно коснулась моей головы, но резко одёрнув руку, поспешила покинуть вокзал.
Лёгкий перекус вернул силы, но теперь ужасно хочется зарыться в свою тёплую кровать, и не вылазить оттуда минимум пару дней.
И только сейчас обратил внимание, что находящиеся в зале, двое мужчин, так ни разу не сдвинулись с места, несмотря на шум и голоса. Видно, что бездомные, но… А вдруг, например среди них моя цель? Можно проверить.
От одного так сильно разило помоями, вперемешку с остальными благами бродячей жизни, что у меня мгновенно заложило нос. Такое спиртом уже невозможно перебить. Но – дышит. Судя по всему, выпил убойную дозу алкоголя, и теперь ничем не разбудишь. На лицо незнаком, и ладно. Второй претендент вонял ещё сильнее.
По синей, затвердевшей коже стал понятен источник едкого тошнотворного запаха. Если тело окоченело, значит умер недавно, но к утру точно начнёт подгнивать. Ни один из товарищей не подходит. А в целом неплохая компания на ночлег. Главное – безобидная.
Отойдя подальше от благоухающих бомжей, я устроился в углу и прикрыв глаза быстро уснул.
Тёмный уличный переулок. Свет единственного фонаря направлен на пустоту, из которой словно что‑то кровожадное дышит в спину, медленно охватывая всё моё тело ледяным ужасом.
Никого не вижу, но хорошо ощущаю чужое, незнакомое прежде присутствие.
– Ты совершил огромную ошибку. Ты очень пожалеешь, – прозвучал низкий, хрипловатый голос за спиной.
– Неужели?
– Совершённого не изменить, но ты ещё можешь остановиться. Иначе всё потеряешь.
Что за глупость? Если прекращу – вернусь в Сибирь. Ни за что! Не я виноват, а тот, кто бросил меня туда без вины. Илья Фёдорович просто показал другую жизнь, где нет святых, и так же нет места бедности и ненужным сожалениям.
– Мне есть что терять? Кому это вообще нужно?
– Тебе. Боишься тюрьмы, смерти, но всё покажется раем в сравнении с теми последствиями, которые настанут если не уйдёшь. Много людей пострадает, и придётся ответить.
– Это бесполезно. Ты всего лишь призрак, видение во сне – не больше. Думаешь я буду это слушать? – безразлично пожав плечами, я посмотрел за спину, но увидел лишь слабые очертания чёрной тени.
– Пусть будет так. Уничтожай и дальше свою душу, личность. Ради чего? Деньги? Весьма глупый аргумент. Достойно такого идиота.
– Да уж, – раздражённо цокнув, я пошёл вперёд, решив, что таким образом смогу избавиться от навязчивого собеседника.
– Упрямство обернётся кошмаром. Послушай! Такая жизнь – пропасть! Прекрати безумие.
– Ты наивен, если думаешь, что, остановив меня, убийства прекратятся. На долго, место пустым не останется. Тюрьма не лучше! Просто исчезни. Тебе не понять, никогда, что за ужас меня там ждёт. – тяжело дыша я остановился, опустив голову вниз.
Мне всё равно уже не позволят уйти…
– Даже не представляешь насколько я тебя пониманию.
На секунду звон в ушах сдавил голову до потемнения в глазах, но, когда всё прошло, призрак исчез. Понимает, как же.
Илья Фёдорович просто убьёт меня в случае разрыва сделки. Мир прогнил задолго до того, как я сделал выбор, и очень сомневаюсь, что, убрав одну пешку, измениться хотя бы что‑нибудь. Умирать напрасно я не собираюсь!
Оказывается, всех послушать так сплошные правильные, мудрые и святые. А то, что твориться на улицах в упор не замечают. Многим не дали ни шанса увидеть свет. Мы не виноваты в том, что оказались выброшены на окраину жизни, поэтому плевать, какой ценой выгрызать желаемое.
Что же ты вдруг замолк, глупый призрак? Слишком поздно нотации читать, я стал таким – осознанно, и ни о чём жалеть не собираюсь!
Проснувшись с тяжёлой одышкой, я осмотрел вокзальное помещение. За окном уже рассвело, но людей нет. Кроме мёртвого тела, которое облюбовали мухи. Бездомный, забытый, в условиях кромешного отчаянья и безразличия, я мог встретить такой же конец…
Неспешно выйдя на улицу из затхлого небольшого помещения, я дал себе минуту, чтобы перебороть чувство тошноты. Состояние напоминает лихорадку, но не место, и не время расслабляться.
Достав из кармана измятую вырезку из газеты, я ещё раз посмотрел на лицо человека, которого должен был приговорить. Ничего не чувствую, когда думаю о намерении забрать ещё одну жизнь. За что, и почему, меня не касается, да и не интересно, по правде говоря.
Уйдя в сторону реки, я какое‑то время бессмысленно бродил вдоль по берегу, рассматривая блики воды, в которой отражаются низкие, серые облака. Вдалеке неподвижно сидит силуэт, скорее всего просто рыбак.
Не придавая значения, я продолжил идти вперёд, углубившись в мысли. Будь моя воля, весь день бы так гулял, без смысла и целей. Возможно, некая страсть к природе зародилась в холодных тюремных стенах, и пусть уже прошло полгода, хочется запечатлеть в памяти как можно больше таких моментов, которых больше всего не хватало.
Хм…
