Оттепель

– Чего мнёшься там? От малого, разгромившего мой склад я ожидал большей решительности, – подкурив сигарету, парень беззаботно приподнял голову вверх, тяжело выдыхая. – А впрочем, если желаешь поболтать, почему нет? Мне есть, что рассказать.

– Не заговаривай зубы, – процедил я, поёжившись от сквозного ветра.

– Послушал бы, ничего ведь не знаешь, – продолжил он, усмехаясь. – Скажи: это всё, здесь, похоже на будущее, о котором каждый мечтает?

– Если живёшь в таких условиях, то это только твоя проблема.

– Да? Наивный. Подожди немного, инструмент. Преступный мир пережуёт и тебя, после чего выбросит на помойку. Старые вещи заменяют новыми, но куда же девать использованных? М…? Я – это ты, в недалёком будущем.

– Не понимаю.

– Знаешь ведь уже сказку. Сколько нужно, год? Два? Позанимайся грязной работёнкой, подумаешь! Но это ведь ничто, когда впереди чистый лист жизни. Как бы не так, пацан. А память сотрёшь? Руки отмоешь? Ты, навсегда, человек, который умеет только убивать. И за которым обязательно придут, не обольщайся.

 

Я отшатнулся, на секунду представив, что окажусь в подобной ситуации, но быстро взял себя в руки. Чего он только не скажет сейчас. Так ведь? Только чтобы сбить с толку и свалить.

– Наёмник, который может всё оставить в прошлом, – это мёртвый наёмник. Ты преступник, очнись, всё финал. Не дано для нас иного пути. Или думал, всё будет так просто?

 

На резко подкосившихся ногах, я рухнул на пол, ощутив сильное головокружение. Блин… По правде говоря, у меня не было сомнений до сегодняшнего дня, что Илья Фёдорович сдержит слово, потому был готов перетерпеть…

 

– В какой‑то период времени ты накапливаешь информацию, так или иначе чем‑то интересуешься, углубляешься, и становишься неудобен.

 

Встав на ноги, я подошёл к окну и махнул рукой, подав охранке условный сигнал. Они быстро вывели парня из барака, удалившись в своём направлении.

 

Да уж…, меня всё ещё потряхивает от его слов. В теории, оно может быть правдой, но выводы делать по одному человеку всё равно нельзя.

 

Возвращался домой я в одиночку, думая, как буду действовать дальше. Значит он, как и я, работал у Ильи Фёдоровича. Поэтому не было конкретного приказа? Занятно.

 

Хотелось бы больше разузнать про неудавшегося похитителя, скорее всего далеко не всё так однозначно, это понятно, но все они многое скрывают, а я, получается, полностью открыт. Так не пойдёт.

 

Если хочу не только выжить, но и выбраться из этой трясины оставшись при своём, нужно что‑то придумать…

 

Ночью я долго ворочался, не давали покоя всякие мысли. И сдавшись перед бессонницей, вышел на кухню согреть для чая воды.

 

Илья Фёдорович, там, в Сибири, ведь он ничего особенного и не обещал, я сам, в общем‑то надумал себе не пойми чего. Одна только мысль, что можно выйти из тюрьмы намного раньше положенного, затмевала любой здравый смысл.

 

Этот человек ничего не делает просто так. Понимать бы наперёд, что он точно знает, и почему не сказал сразу, что это был его бывший сотрудник.

 

Может намеренно столкнул нас вместе. В его стиле развлекаться.

 

Значит буду ориентироваться по ситуации.

 

Вчерашняя чистота на улицах, сегодня превратилась в грязевую кашу, обмякая под противным, моросящим дождём.

 

Кое где, под ногами ещё трескается не скользкий лёд, а на небе всё так же серо.

 

Солнца хочется. Света.

– Эй! Вы даже ничего не скажете?!

– М? Да я что‑то отвлёкся и прослушал, чего хотел? – невозмутимо затянувшись никотином, спросил Илья Фёдорович.

– Понятно. Нет! Это невероятно, вы даже… Вы…! – глубоко вдохнув, я присел на стул возле стола, и сурово посмотрел на Илью Фёдоровича. – Ни одного! Приличного слова.

– Не утруждайся.

Закатив глаза, я продолжил:

– Хорошо. Значит я прекращаю наше сотрудничество, и сейчас же пойду в охранку, расскажу им обо всех наших делишках! Вам всё ещё плевать, Илья Фёдорович? Мне – да. Терять ведь нечего! Раньше я хотя бы знал, что не виновен, а теперь‑то, что!?

Отпив глоток, остывшего на подоконнике чая, босс натянул раздражённую ухмылку.

– Твоё право, иди. Но. Мало ты Никольский знаешь. Михаил, действительно, был изобретательным и исполнительным. Такими кадрами не часто разбрасываются, а в жизни случается всякое. Я отпустил его; в самом деле просто отпустил. Говоришь, нечего терять? Ну что же. Раз такое твоё решение, то не смею задерживать.

– Не понимаю… – опустив глаза в пол, я проглотил плотный ком в горле. – Вы сказали, что пытались неоднократно избавиться от него ещё до похищения. Да и сейчас, он ведь уже никогда не выйдет на свободу. Так разве отплачивают ценным людям?

– Наёмники по своей природе долго не живут, и не говори, будто тебя об этом не предупреждали. Миша не в первый раз встаёт поперёк горла, мы взрослые люди, и я свои проблемы должен решать на корню.

– Всё то у вас всегда так складно, будто речь готовите.

– Да. Всю ночь писал мемуары. Ну а ты, если не передумал, то вали, не мозоль глаза. Обещаю, по тебе уж, я точно скучать не буду, – раздражённо прошипел он, зажёг спичку и поднёс к сигарете.