Оттепель
Боже мой. Родные места, но не успели мы сойти на землю как сразу же отправились по всяким важным делам. Одежда, обувь, а после вкусно поели. Пусть и такое глупое, поверхностное, а всё равно счастье!
Кто бы мог подумать, что какие‑то хорошо подобранные тряпки способны изменить человека до неузнаваемости.
Мне нравиться.
И, скажем так, я практически смирился. Если жить так каждый день – плевать, привыкну и к работе. По большей части, причина лишь в том, что все эти дни до города, совесть так и не откликнулась, занятно…
Получив ключи и адрес, я отправился на поиски квартиры, в которой теперь буду жить. Вот так, просто. Босс действительно не солгал, а мне даже представить страшно какую сумму он потратил всего за день. И на кого. Инструмент, значит? Да при таких условиях пусть считаем меня кем угодно! В тюрьме‑то даже имени нет, только нашитый на одежду номер, а здесь. Практически всё о чём мечтать боялся.
Светлое, ухоженное помещение с мебелью. В комнате, первым что бросилось в глаза – деревянный комод из тёмного дерева, стоящий напротив кровати. У другой стены просторный шкаф, хотя у меня и нет такого количества вещей.
Другая дверь завела в ванную комнату.
Нет слов. Никогда не видел настоящей сантехники! Придётся разобраться с какой стороны к этому подходить…
Из крана раковины пошла чистая, прохладная вода, которую если я верно понимаю нужно предварительно прогреть в печи, находящейся рядом. Придётся разобраться, как оно всё работает…
Пожав плечами, я вернулся в комнату и сбросив обувь упал на кровать. Мягко, уютно и всё мне… О прошлом можно забыть.
Ещё пару минут понежусь, и точно забуду.
***
Монотонный стук в дверь не сразу прервал мой глубокий сон, но пришлось подниматься, потому что этот гость всё равно не уйдёт.
Илья Фёдорович приходит лично, если опаздываю, и часто сердиться по этому поводу.
Зевая, я отступил в сторону пропуская мужчину в квартиру, а сам пошёл искать одежу.
– Можешь уже научишься вставать пораньше: знаешь ведь, я ненавижу ждать, и только тебе это всё ещё сходит с рук. Но это пока. – с некой долей иронии отметил мужчина, усаживаясь на моей кухне.
– Значит, я заслужил ваше снисхождение.
– Налей мне чая и не ехидствуй. Слишком мало времени прошло, чтобы ты от меня хоть что‑то заслужил. Не забывай, что ещё учишься, а твои успехи соразмерны с провалами.
– Прощу прощения за свою бестактность! И никак не смею больше задерживаться!
– Да прекрати ты. Раздражаешь.
Тихо усмехнувшись, я подал напиток, и ушёл одеваться.
Несмотря на то, каким важным и суровым пытался казаться Илья Фёдорович, мне доставляло невероятное удовольствие безнаказанно злить его. Возможно, вместе с совестью и чувствами я утратил инстинкт самосохранения?
– Саш, я тут подумывал на днях, а не попробовать ли дать тебе настоящее задание? Хотя ты всё ещё слишком заносчив и несдержан. Это не допустимо.
– Я над этим работаю! И не забывайте, откуда меня забрали, – выкрикнув из комнаты, я продолжал натягивать брюки.
– Ладно. В отличии от некоторых бездельников, меня‑то ждёт работа, и нет столько времени чаи распивать, – посмотрев в окно, задумчиво пробурчал мужчина, делая ещё один небольшой глоток.
– Готов я. Сейчас, – забежав в ванную, я умылся и наспех причесал торчащие во все стороны волосы.
– Ох, не мельтеши. Присядь на минуту, – доставая из пачки сигарету, сказал он, и закурил.
Мне никогда не привыкнуть к запаху табака.
Приоткрыв форточку на кухне, я запустил утреннего, свежего воздуха и глубоко вдохнул зимний запах, напоминающий новогодние праздники. Когда‑то они были и у меня…
– Так что, возьмёшь работу, или так и будешь дурака валять?
– Илья Фёдорович, я вас искренне, иногда, не понимаю. Вначале говорите – рано, потом спрашиваете моё мнение, как будто оно вам интересно. Это странно, учусь я одному, а по итогу уже больше месяца покрываюсь пылью вместе с вашими секретарями.
– И что же тебя не устраивает?
– Всё отлично. Я собран! Пойдёмте, пожалуйста.
– Что за манера, игнорировать прямые вопросы? Ладно, идём, – затушив сигарету, мужчина поднялся с крепкого деревянного стула и вышел за дверь.
Всегда было интересно, почему здание администрации охраняется людьми бандитской наружности? Каждый раз проходя мимо неприятное чувство, словно спину, одним только взглядом прожигают.
Хотя, вопросы безопасности не моё дело. А что моё? Не понятно. По большей части я здесь за почтальона между работниками, и вся опасность, с которой можно столкнуться – это упасть, пытаясь удержать в руках башню из бумаг и папок, а после, очень долго собирать их по полу.
