Пари на сводную

Пусть уже идёт мне за одеялом… Дурацкое воздействие оказывают на меня эти тёплые глаза.

 

Глава 5. Ксения

 

Да уж, идея брать два одеяла, простынь и наволочку параллельно с тем, чтобы захватить что‑то из кухни – так себе, конечно. Придётся в два захода, хотя не хотелось бы, конечно. И так едва не дышу, чтобы не будить Максима Леонидовича и маму.

Крадусь на цыпочках до своей комнаты… И встречаю на полпути Славу, который берёт у меня одеяла. Надо же, всё‑таки додумался, что мне всё это затруднительно будет нести?

Шикаю на него, чтобы тихо ходил. Шаги достаточно шумные. Но он лишь усмехается, и уже совсем скоро закрывает дверь моей комнаты за нами.

Ещё зачем‑то поворачивает ручку – так, что мы теперь заперты.

– Это чтобы наверняка, – шёпотом поясняет Слава.

Опять этот его взгляд и коварная неоднозначность в голосе… Да что этот парень себе позволяет? Причём вот только решила к нему относиться по‑дружески, раз уж с часами мне навстречу пошёл – и вот она, очередная выходка.

Ладно. Это, наверное, его обыденная манера общения с девушками. У него ведь их вроде как много было.

– Мне ведь на кухню ещё надо, – понизив голос, напоминаю.

А на его какой бы то ни было флирт решаю просто не реагировать. Будто делать вид, что не замечаю. Рано или поздно Славе надоест.

Он ухмыляется и качает головой. Сердце пропускает удар – как будто на мои мысли у него такая реакция. На деле, конечно, на слова, но всё равно как‑то не по себе.

– Я не особо хочу есть, а там реально рискованно пастись, – небрежно возражает Слава. – Ещё и холодильником громыхать или чайником… Если ты хочешь, то ладно, а ради меня не стоит.

Хм. Ещё утром я была той, кому даже подходить к нему в универе запрещалось, а теперь ради меня, значит, стоит рискнуть с кухней, а ради Славы – нет?..

Так, ладно. Ни к чему по‑дурацки цепляться за его слова – тем более что этот парень вообще со всеми девушками усиленно источает обаяние, как я поняла. И в момент, когда он решил, что погорячился со мной, я превратилась в одну из них. Видимо, бесполезно напоминать, что формально мы брат и сестра теперь.

– Я не хочу, – только и говорю, потому что Слава, как ни странно, реально ответа ждал.

Как будто ему даже важно.

Зато теперь, в отличие от меня, всё ещё зависающей у двери, уверенно в комнату проходит, выгружая одеяла с постельным бельём пока что мне на кресло, которое возле стола.

– Почему два одеяла? – озадаченно замечает Слава.

Забавно, что только сейчас, хотя сам же их нёс.

– Одно постелим на полу вместо матраса, другого варианта нет, а так хоть не слишком жёстко будет спать, – машинально поясняю я и приближаюсь, чтобы помочь ему с созданием импровизированной постели.

Мы совсем рядом оказываемся… Теперь, когда Слава стоит в моей комнате, а не нагло сидит на кровати, его присутствие будто ощутимее. Я ведь просто беру одно из одеял под его взглядом, а такое чувство, что чуть ли не касаюсь так называемого братца… Который, к тому же, взгляд с меня не сводит почему‑то.

– Какая заботливая, – говорит вроде без насмешки, но с улыбкой.

Вряд ли он подначивает, но мне почему‑то хочется опровергнуть, что я так уж беспокоюсь о его комфорте:

– Заботливая я была бы, если бы пустила тебя в кровать.

Ой… Кажется, я ляпнула совсем не то.

Вот как так можно было выпалить, не подумав? Славе! А он явно только рад такому проколу, смотрит на меня, лыбится довольно, ещё и с предвкушением – как будто я на полном серьёзе имела в виду… То, о чём даже подумать не решаюсь. И не хочу.

– Всему своё время, – вкрадчиво сообщает.

Многообещающе так, что, если бы не ухмылка, решила бы, что Слава всерьёз рассчитывает… Ну нет уж. Надеюсь, что несмотря на его манеру разговаривать, он не надумывает там себе ничего лишнего в отношении меня.

Просто ему, видимо, в кайф меня дразнить. Слава ведь явно забавляется, наблюдая за моей реакцией. Вряд ли он завтра вообще будет со мной разговаривать, только если по делу.

Надо просто пережить эту ночь.

– Не наглей, – на всякий случай сурово пресекаю, начиная расстилать одеяло на полу.

Слава без лишних просьб берётся за другой конец, помогая мне. Это радует. И не только тем, что этот парень уже второй раз улавливает, что от него нужно – а значит, не так уж лишён чуткости. Но ещё и тем, что Слава сосредотачивается на расстилании, а потому не видит, как пылает моё лицо. И рада бы не реагировать на происходящее, но не получается. Оно ведь с каждой секундой накаляется, в том числе и за счёт создания импровизированной кровати, напоминающей, что мы проведём эту ночь вместе.

Мне уже не в первый раз за эту странную ночь приходится напоминать себе, что Слава прежде всего мой как бы брат, а не просто парень, проявляющий ко мне интерес… Симпатичный, кстати, парень. Хотя для меня это совершенно неважно.

Скоро я привыкну к его замашкам и перестану смущаться.

– Постараюсь не наглеть, – неожиданно заговаривает Слава, самостоятельно начиная стелить простынь. – А вообще, спасибо тебе.

Ух ты. Он может говорить, как нормальный человек. Без всяких там подтекстов. Даже благодарит.

Мой взгляд снова цепляется за часы на его руке – ещё одно напоминание, что Слава не такой уж придурок.

– Не за что, – машинально отвечаю, выделяя ему одну из своих подушек. – Хотя вообще‑то есть, – зачем‑то добавляю с ухмылкой, ведь на самом деле Слава меня конкретно так напрягает своим присутствием.

Я, конечно, уже жалею о своей настолько неуместной искренности, но он тоже легко и непринуждённо усмехается в ответ. Почти как тогда, возле ванной, когда я так безотчётно и явно обрадовалась тому, что он якобы скорее съедет…

– Как ты вообще на восьмой этаж залезть умудрился? – решаю проявить любопытство и заодно окончательно разрядить обстановку.

– У меня снаряга с собой, – буднично сообщает Слава.

Как будто это всё объясняет. Да, я видела какой‑то пояс и ещё всякие мелкие штучки вокруг него, но, чёрт возьми, восьмой этаж!

– Это не особо успокаивает, – бросаю подушку ему на кровать.

Слава усмехается, посмотрев на неё. А потом резко так взгляд мне в глаза переводит, ещё и держит цепко, не даёт отвести внимательностью странной и задумчивостью.

– Волновалась? – спрашивает одновременно дразнящее и ласково даже.