Первый Феникс

– Ладно.

Девушка несколько раз шумно вдохнула и выдохнула, собираясь с духом, после чего чуть дрожащим полушепотом сказала:

– Мне приснилось что‑то, и я хочу, чтобы ты это услышал. – Он кивнул. – Парк напротив того здания. – Она закрыла глаза и хмурила брови, вспоминая. – Но без людей. Совсем без людей. Ты слушаешь? Хорошо. Так вот, со мной говорила девушка, ну… Блондинка. Длинные светлые, даже белые волосы, ровная челка. Ты видел кого‑то похожего?.. – Юра напряженно кивнул, а она вздрогнула. – А потом прибежал ты и, я плохо помню…

– Не волнуйся. – Парень приобнял ее за плечи.

– И ты убил эту девушку. – Она подняла на него лихорадочно блестевшие глаза. – Сначала заколол, а потом задушил. – Она неуверенно улыбнулась. – Фигня какая‑то, ну?

– Но все было именно так, – перебил ее Юра. – И ты там действительно была.

Марина глядела на него круглыми от ужаса глазами. Девушка подскочила на месте, когда дверные петли скрипнули в два раза громче из‑за царившей вокруг тишины и вошел Глеб, вертя в руках четыре маленьких картонных пакетика.

– Я не нашел воду, да‑да, не пяльтесь так на меня, в этой больнице нет питьевой воды. Держи сок.

Он протянул Марине четыре пакетика – все с разными вкусами – та выбрала ананасовый и коротко поблагодарила напарника.

– А ты какой будешь, новенький?

– Грушевый.

– Мне томатный тогда. – Глеб поставил на прикроватную тумбочку оставшийся пакетик.

– Майор Помидорка, – еле слышно сказал Юра, уже жуя зубами трубочку.

– Рядовой Глюк, – буркнул Глеб в ответ, занятый тем же.

– Кстати, о… – оживилась Марина, все еще не открывшая свой сок. – Что было сейчас?

– То есть? – переспросил Юра, хотя прекрасно понимал, о чем она говорит.

– Мужик, истерия, неподчинение высшему офицерскому составу, игнорирование прямых приказов, незнание элементарных разделов ботаники, – подсказал Глеб с кислой миной.

Юра коротко пересказал произошедшее, упомянув в основном о своих передвижениях и внешнем облике мужчины в плаще (на что получил особенно много красочных комментариев Глеба), и совсем кратко – об их и без того недлинном разговоре. Он решил опустить бо́льшую его часть, отметив лишь то, что мужчина говорил с трудом, будто что‑то ему мешало, и что он был до отвращения искренне рад, когда Юра ему ответил.

Несколько минут после того, как Юра закончил, все молчали, переваривая услышанное.

– И ты все еще думаешь, что это был не феникс? – спросил Глеб, прервав наконец затянувшуюся паузу.

– Уверен.

– Почему? – не унимался майор. – Кто еще это может быть? Он же страшный, как… – Он замялся. – Я хотел привести сравнение с задом бабуина, но теперь эти звери кажутся мне симпатягами со всех сторон.

– Не отвлекайся, – поправила его Марина.

– Я к тому, что это явно не человек, так? – все кивнули. – Значит, феникс.

– Нет, – Юра устало потер глаза, – мы столкнулись с чем‑то другим.

– Да как же…

– Четырнадцать лет назад никто не верил в фениксов, – напомнила Марина.

Этот довод подействовал, Глеб выглядел недовольным, однако согласно кивнул. В самом деле, совсем недавно, когда они с Мариной были еще в старшей школе, в происходящих несчастных случаях винили что и кого угодно, кроме фениксов. Он очень хорошо помнил тот день, когда существование фениксов приняли – к тому моменту прошел год с рождения первого феникса, известного общественности.

Сотни людей погибли из‑за того, что высшие чины сидели в теплых залах заседаний и ворчали, что кресла были слишком узкими для их огромных откормленных задов. И лишь когда феникс родился в одном из таких залов и перебил всех в нем находившихся – в их существование уверовали. Было бы верхом глупости допускать такую ошибку вновь.

– Он, ну, мужик этот, был «здесь», а не «там». Как объяснить…

– Мы поняли, – серьезно сказал Глеб.

– Так что нет, не феникс.

– Мы разберемся с этим. Только не ходи к нему больше один, ясно? – Глеб сидел в полумраке, напряженные мышцы проступали через тонкую ткань футболки.

– Хорошо.

– Врешь.

– Я же согласился.

– Соврал.

Глеб смотрел на Юру в упор, прожигая взглядом насквозь. Его глаза выглядели неестественно светлыми из‑за контраста с темными волосами, а сейчас они ловили каждое движение парня напротив, мгновенно замечая все перемены в его лице и позе, выдававшие истинные чувства еще не научившегося скрывать их солдата.

– Он не станет говорить со мной, если рядом будет кто‑то еще, – признался Юра, поняв, что спорить бесполезно.

– И как ты это выяснил?

– Он чуть не ушел, когда я ответил тебе по рации.

– Черт. – Глеб поднялся и, сведя руки на затылке, начал расхаживать по палате.

Он гневно скрежетал зубами и периодически замирал, пытаясь унять желание швырнуть что‑нибудь тяжелое в стену. Марина и Юра сидели молча, глядя друг на друга. Перед глазами снова встала площадка у офисного здания, на которой были они оба. Вдруг глаза девушки расширились, и она сказала едва слышно, так, что даже Краев расслышал с трудом:

– Я видела этого мужчину.

Юра смотрел на нее, принимая ее страх и удивление, полностью проглатывая их. Он не успел ничего ответить, Глеб подошел к кровати.

– Плевать, – сказал он стальным тоном. – И на мужика этого, и на загадки. Я не могу позволить тебе ходить к набитой иглами заднице в одиночку. Если он не хочет говорить в моей компании – пусть молчит.

– Но…

– Ты сказал, он был рад говорить с тобой, так? – Юра кивнул. – Хочет и дальше наслаждаться поболтушками – придется принять наши условия. Дискуссия окончена.

Глеб рассерженно смотрел на охотников, ожидая протестов, но их не последовало.

– Нам нужен отдых. Всем нам. – Он посмотрел на Юру, который только сейчас почувствовал усталость, силы просто закончились в какой‑то момент все разом. – Тебе принесли кровать.

Он мотнул головой, указывая на стоявшую позади железную койку со скрипучим пружинным перекрытием, на которое кинули тонкий пожелтевший матрац, простыню и колючее шерстяное одеяло без пододеяльника; подушки не было.

– Пардон, – Глеб заметил разочарованный взгляд рядового. – Сказали, что раз не болен, не развалишься.