По дороге из битого стекла

– Давай‑ка я тебя вначале развяжу, Лора, и хватит заниматься глупостями, – и не дожидаясь ответа, Иван с хмурым видом молча развязал ремень. Женщина стала растирать покрасневшие запястья и вдруг беззвучно заплакала. Её слёзы бежали по бледному нервно подрагивающему лицу, она вся сжалась, стала как‑то меньше и беззащитней.

Парень обхватил молодую женщину за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Расскажи мне о себе, Лора, – неожиданно попросил он. – Не то, кем тебя видят окружающие, а про себя настоящую, только сначала оденься.

Лора, всхлипывая, натянула платье на голое тело и села на край дивана. Иван накинул рубашку, застегнул ширинку на брюках, вставил в пояс брюк ремень и сел рядом, снова обняв женщину за плечи и легонько прислонив к себе.

– Пойми, Лора, я ненавижу эту грязь и мерзость, – произнёс он. – Меня не возбуждает униженная женщина. Если тебе нужны именно такие отношения, то нам лучше расстаться.

Молодая женщина вытерла слёзы ладонью и неожиданно сказала:

– В восемнадцать лет я сбежала из дома от домогательств сводного брата, уехала в другой город к подруге, какое‑то время жила у неё, работала официанткой в ночном клубе, посудомойкой, пока однажды не посчастливилось встретить богатого мужика. Геннадий требовал, чтобы я боготворила его, попрекал, напоминал, из какого дерьма меня однажды вытащил.

– Понятно, – ответил Иван.– Ничего у нас с тобой, Лора, не получится. Во‑ первых, я не могу делать это так, как ты просишь, а во‑вторых, мне просто неприятно изменять моей девушке.

– Да какая это измена! – возразила Лора и внимательно посмотрела на парня. – Ладно, Иван, давай забудем. Ты прости меня, не подумай, что я бесстыжая потаскуха. Мне так стыдно перед тобой…

Молодая женщина закрыла лицо руками и с горечью произнесла:

– Иди, Ваня, иди к своей девушке. Это несправедливо, удерживать тебя здесь, рядом.

Иван поднялся с дивана и присел на корточки перед Лорой.

– Послушай меня, Лора, – произносит он с теплотой в голосе. – Я не жалею, что познакомился с тобой, у нас теперь так много общих тайн. Лора, можно я тебя попрошу об одном?

Женщина приподняла мокрое от слёз лицо и посмотрела на парня.

– Да, можешь, – просто ответила она.

– Будь мне другом, Лора. Ты мне нравишься, как друг, – Иван взял пальцы Лоры и крепко сжал в своих руках.– Это хорошо, что у нас ничего с тобой не получилось. Ты найдёшь себе подходящего любовника, а друга можешь и не найти. А я тебя не предам, не обману, не брошу. Я тебе во всём помогу, Лора, всегда рядом с тобой буду. О твоих тайнах никто не узнает от меня. Ты не подумай, что я так говорю просто потому, что для меня это выгодно. В конечном счёте, мы можем и не предпринимать ничего против Назарова. Мне просто повезло встретить тебя, такую чуткую, тонко чувствующую девушку. Я уверен, Лора, нас что‑то связывает, и это не бизнес, не месть. У меня чувство, что я встретил родственную душу.

– Спасибо, Ваня, – растроганно прошептала Лора. – Спасибо, мой мальчик. Да, конечно, ты прав. То, что ты мне предлагаешь, намного лучше банального секса. Ты мне друг, Ваня. Не сомневайся, – улыбнулась она. – А начатое дело мы доведём до конца, теперь для меня это вопрос принципа.

Молодая женщина поднялась, подобрала свои разбросанные вещи и, смущаясь, сказала:

– Прости меня, Ваня.

– Ну, что ты, Лора, – смутился парень и стараясь успокоить молодую женщину, добавил, – Давай просто забудем этот вечер здесь… в гараже и начнём быть хорошими друзьями.

Лора вдруг смущённо кивнула. Иван взял с дивана одеяло, аккуратно сложил его и протянул женщине.

Они вышли из гаража, держась за руки. Лора крепко, как потерявшийся и снова нашедший родителей ребёнок, сжимала ладонь Ивана. Как так получилось, что этот парень, с которым у неё не получилось физической близости, всё‑таки стал ей самым близким человеком в этом мире?

 

От рубашки любимого мужчины пахло женскими духами, чужими духами. Мила такими не пользуется, ей не нравится терпкий восточный аромат. Но девушка ничего не спросила, не сказала. Она боялась потерять любимого, поэтому сделала вид, что ничего не заметила. Как и вчера, сегодня он опять пришёл поздно, но вчера от него пахло алкоголем, а сегодня духами. Где он проводит вечера, неужели она его теряет? Мила тихо лежала, чувствуя тепло мужских рук. Иван обнимал её, гладил её волосы, плечи, спину, целовал в висок. Он почувствовал, что девушка понемногу расслабляется в его руках, перестаёт быть напряжённой. Иван интуитивно осознавал, что интимная близость с ней должна ограничиться поглаживаниями, ласками и поцелуями, большего ей не нужно. Вскоре молодой мужчина понял по ровному почти неслышному дыханию любимой, что она уснула в его руках.

 

Лоре не спалось. Этот вечер разбередил её душевные раны. Что же такого особенного случилось сегодня? Этот взгляд… эти слова… то, как заботливо он накрыл её плечи своей курткой… это желание обогреть, утешить, понять… Лора привыкла, что мужчины смотрят на неё с вожделением, с жадным, похотливым вожделением. Но этот голубоглазый парень остался равнодушным и к её развязному кокетству, и к её ухоженности богатой женщины, он не замечал её позывов к сексу. Простое человеческое участие к её жизни, когда Лора чувствовала это в последний раз? Она и не помнила уже, давно, очень давно, да и то только в раннем детстве, когда ещё были живы бабушка и дедушка…

Но детство быстро закончилось, и всё благодаря её старшему сводному братцу, этой похотливой бездушной скотине. Лора помнила ярко, во всех подробностях, как в тот день, когда они остались дома с Богданом одни, он закрыл её рот ладонью и затащил в сарай. Девочка пыталась укусить его руку, закричать, позвать на помощь. Но Богдан грубо просунул в её рот какую‑то грязную тряпку, крепко скрутил руки, грубо раздвинул ноги, Лора почувствовала острую обжигающую боль в животе и услышала тяжёлое мужское дыхание. Как ни пыталась она забыть этот день, он упорно оставался в её сознании. Богдан пригрозил, чтобы она не рассказывала никому о случившемся. И девочка стала его молчаливой и покорной игрушкой.

Лора ненавидела своего мучителя, но к своему стыду, понимала, что ей нравится в его руках. Он умело возбуждал её тело, не спрашивая у неё на это согласия. Постепенно Лора привыкла быть туго связанной, беспомощной, подчиняющейся похоти своего мучителя.

Так продолжалось три месяца, но однажды она не выдержала. Как‑то вечером, когда мать вернулась из очередного рейса (она работала проводницей, предоставляя старшему сыну воспитывать младшую дочь), и Лора, пересилив страх и стыд, решилась ей рассказать всё. Мать не поверила дочери, обозвала её шлюхой. Лора собрала вещи и ушла из дома, жить под одной крышей с матерью и братом больше не было сил. Её подруга, поступившая учиться в городе, приютила Лору на своей съёмной квартире. Долгое время девушка избегала парней, но постепенно физиология взяла своё. Но обычный секс не нравился Лоре, она чувствовала возбуждение только, когда её унижали.