По лезвию золотого ножа
– Саша! – повторила Вивьен. Такой Сашу видела впервые. Она была открытой, шутливой и дружелюбной. Бывало, сердилась, бывало, раздражалась, но никогда не проявляла столь бурных негативных эмоций. Напротив, всегда являлась той, кто успокаивал Вивьен и советовал не терять головы.
– Сегодня я едва не осталась сиротой, – смахнув слезы, спокойно заговорила Саша. – Ты подумала, что стало бы со мной, если бы ты не вернулась?
Вивьен приблизилась к сестре, но Саша отстранилась.
– Я против того, чтобы ты уходила. Давай продолжим жить, как жили – тихо и мирно, не ввязываясь в бойню богато‑чокнутых семей.
Наградив сестру решительным взглядом, Саша покинула гостиную.
Вивьен опустилась в кресло. Саша не была капризным ребенком: потерявшей родителей в трехнедельном возрасте, не знавшей материнской любви, ей было не до капризов. Все лишения она сносила с пониманием и улыбкой на лице. Однако теперь… Вивьен нащупала ее ахиллесову пяту.
– Какая же я глупая…
– Вы не глупая. Просто любите ее слишком сильно.
Вивьен встрепенулась. Гарет до сих пор стоял у дверей.
– Гарет, что ты думаешь о сложившейся ситуации?
Он был предан и лоялен Консуэлле, но его суждения всегда оставались независимы.
– Саше придется взрослеть еще быстрее. Как и вам в свое время.
На душе – мрак, на лице расцвела улыбка.
– Тебе не кажется, что она уже слишком взрослая?
– Она проживает не детскую жизнь, – согласился Гарет, внезапно оказавшись рядом с ней. – Но все это время она находилась под вашей опекой. Вы защищали ее, как волчица волчат. В ближайшее время ей придется защищаться самой.
– Думаю, это она умеет. Ты ведь знаешь, какая она боевая. Знаешь, какие проблемы доставляет в школе.
Но Вивьен понимала, о чем он говорит. Какой бы смелой и бесстрашной Саша не казалась, она все еще оставалась ребенком, которому предстояло встретиться с тяготами реальной жизни. Оградить сестру от всего Вивьен не могла при всем желании.
– Так что вы решили? – спросил мужчина.
Ответ был очевиден. Как ни странно, но разговор не с бабушкой, а с Сашей помог принять непростое решение.
– Еще не поздно. У моей сестры должна быть нормальная жизнь: счастливая и безопасная. Жизнь, в которой она не будет оглядываться по сторонам в поисках направленного на нее оружия. Ради этого я готова на все. Даже побороть своих внутренних демонов.
***
Шестнадцать лет назад все газеты пестрели заголовками о трагической смерти Лаяна Картера и его семьи: жены и старшей дочери. Это стало горем не только для родственников погибших, но и для всего просвещенного мира. Местные и зарубежные новостные издания писали, а телевизионные каналы рассказывали, освещая все новые детали дела. Представители прессы оккупировали полицейское подразделение и не давали прохода членам семьи, которая упорно хранила молчание. Новость о смерти Лаяна Картера, величайшего изобретателя современности и самого популярного представителя цифровой индустрии, перекрыла остальную новостную повестку стран: рядовые проблемы жителей теперь казались не такими важными самими же жителям. Мамочки в очередях за молочной смесью или финансовые трейдеры на фондовых биржах – неважно кем ты был, вместо детских пособий и цен на акции все обсуждали одно – конец эпохального явления под названием «Лаян Картер».
Дарнел посмотрел на себя в зеркало: сальные волосы, осунувшееся лицо, потускневшие глаза. Недавняя щетина превратилась в заросли. Это то, во что он превратился.
Сжав крепче ножницы, он обрезал прядь волос.
«Выходит, она не выжила» – так он подумал, когда через сутки, в вечернем выпуске новостей, услышал, что Вивьен Картер, старшая наследница Лаяна Картера, была убита вместе с родителями. Застрелена киллером, которого не нашли и о котором не было каких‑либо сведений.
Что он должен был почувствовать в этот момент? Посторонний ребенок, которого знал пару дней. Еще одна жертва, которой не посчастливилось встать на пути у алчных врагов.
Казалось, он не помнил ее лица, зато отчетливо запомнил сумасшествие, творящееся на улицах города в день похорон, и небывалую очередь у порога церкви – люди желали попрощаться со своим кумиром.
Приступы начались через год. Это были обычные головные боли, и он никак не связывал их с убитым ребенком. Понимание пришло, когда воспоминания нарушили сны: он видел кровавый день расстрела, видел ее, маленькую девочку, которую встретил в холле отеля, пострадавшую из‑за грязных корпоративных игр.
К тому моменту его беспокоили не только головные боли: ломило тело, немели конечности, порой внезапно перехватывало дыхание, и он не мог свободно вздохнуть. Тогда казалось, что он умрет прямо здесь и сейчас никчемной смертью. И с каждым месяцем его состояние ухудшалось, симптомы проявлялись острее, а настроение становилось отвратнее. И если изначально боли были терпимы, то в последние годы его состояние ухудшилось настолько, что он забывал, что делал вчера.
Дарнел пробовал обращаться к врачам, однако от обследований ясности не получил: тело – здоровое, анализы – отменные, так что оставалось только догадываться, что являлось источником бед. Сославшись на психосоматику, ему прописали успокоительные и велели исключить из жизни всякий стресс.
Ха‑ха. Тогда он рассмеялся врачам в лицо, однако весело было недолго: новый приступ свалил его с ног.
Работа была заброшена, Дарнел не мог ни на чем сосредоточиться. Он не брал заказов, оборвал с преступным миром всякие связи. Все, о чем мог думать, это он сам и Вивьен Картер, которая подпортила ему жизнь. Он уже жалел, что взялся за это дело, жалел, что с ней пересекался. Какого черта она с ним сотворила?
Сумасшествие. Какая‑то нелепость. Чем он ей насолил? Почему приходила во снах и продолжала его истязать? В итоге он никого не убил – ни ее родных, ни ее саму. Тогда почему она ему мстила? Что за странная связь между ними сохранялась?
На кафельную плитку падали пряди.
Он выяснил имя киллера, убившего Картеров. Имя того, кто, перехватив заказ, встал у Дарнела на пути. Но отыскать его не смог: к тому моменту его и след простыл. А позже стало не до убийцы, состояние велело думать о себе.
Однако недавно… недавно он наткнулся на нее… Вивьен Мальро. Он взломал базу данных отеля и выяснил, как ее зовут. Девушку, от прикосновения к которой разум прояснился, а сердцебиение гармонизировало ритм.
Вивьен Мальро. Вивьен. Мальро. Если хотела спрятаться, имя тоже могла бы сменить.
В обычных людей из винтовки не стреляли. И киллера для их убийства не нанимали. А стрелявшим был киллер. Профессиональный киллер. И убийца действовал наверняка, он идеально замел за собой следы.
Но решающим пазлом стало не это, а особняк, в который она прибыла после покушения на нее в Радлесе. Это был семейный особняк Картеров. Ради этого она пересекла океан.
