По лезвию золотого ножа
Перед глазами появился Дарнел, но она не могла его разглядеть: подташнивало и в голове гудело.
– Ты в порядке?
Она отрицательно покачала головой.
– Нужно идти. Вставай.
Дарнел помог ей подняться, а затем повел за собой. Вивьен двигалась, как тряпичная кукла, готовая повалиться в любой момент.
Вивьен пришла в себя лишь оказавшись на улице. В лицо дыхнул прохладный воздух, и она взглянула на происходящее трезво.
Илвин был ранен и в полуобморочном состоянии хватался за шею. Дарнел пересадил его на соседнее сидение и обратился к ней:
– Садись. – Открыв дверь машины, он подтолкнул ее в салон. – Едим в больницу.
Вивьен позволила себе ничего не понимать. Закрыв глаза, она доверилась Дарнелу и представила, как стоит в лектории перед десятками глаз. Она защищает научную работу, а члены комиссии из научных кругов, студенты и зрители из‑за высоких далеких парт одобрительно на нее поглядывают.
При входе в больницу Илвина забрали доктора.
– Осмотрите ее тоже.
– Я в порядке.
– Пускай осмотрят…
– Со мной все хорошо! – заявила Вивьен, не желая выходить из машины. – Я хочу домой.
Дарнел тяжело вздохнул.
– Сперва заглянем к твоей бабуле.
Всю дорогу они молчали, разве что перекинулись парой фраз.
– С тобой точно все хорошо? – Дарнел оценивающе на нее взглянул.
– Мне нужно в уборную.
Продолжения не последовало. Дарнел, ожидавший большего, в какой‑то момент ожидать перестал и сосредоточился на дороге.
Вивьен не так себе представляла эпичное возвращение в стены корпорации. Она не была здесь последние шестнадцать лет – столько же, сколько в самом Нью‑Йорке. С тех пор, как застрелили родителей и ее с сестрой отправили в значительно меньший по численности город, она забыла сюда дорогу. В детстве Вивьен частенько приходила в компанию с мамой, чтобы навестить отца, и для нее это было событием подобным празднику, оно сопровождалось предвкушением чего‑то радостного. Однако теперь…
Вивьен подняла голову. Плоское, ультрасовременное многоэтажное строение из темного монохромного стекла довлело над ней горой. Рядом с главным зданием возвышались два таких же, сплошь состоящих из стекла – втроем они образовывали единую ассиметричную композицию.
Сердце кольнуло, и Вивьен невольно сжала кулаки.
Им навстречу выбежала охрана.
– Сопроводите ее. А мне нужно переговорить с Консуэллой.
Ей не стоило сюда приезжать. Зачем она согласилась?
Вивьен проводили в уборную.
Тяжело дыша, Вивьен ополоснула лицо холодной водой. По пути в уборную она старалась ни на что не смотреть, так как любое соприкосновение с прошлым вызывало мучительные воспоминания и рождало невыносимую боль.
Рука дрожала. Крепко схватив ее второй, Вивьен прижала руку к груди.
– Пожалуйста, только не сейчас… я не вынесу этого здесь…
Вивьен сбросила верхнюю одежду и прошла к закрытым окнам.
– Я не могу… только не сейчас… не заставляйте меня проходить это здесь…
***
Консуэлла сидела за столом на фоне льдистых голубых небес – такой минималистичный вид открывался через окна позади нее. От ее рабочего стола, образуя букву «Т», тянулся второй стол, предназначенный для переговоров, за которым расположились люди. Их было двое: один справа, другой слева – вместе с женщиной в синем костюме, образуя святую троицу, они обсуждали насущные вопросы. Так предположил Дарнел, бесцеремонно врываясь в кабинет.
– Уж простите, что потревожил, есть разговор. – Захватив Консуэллу в капкан цепких глаз, в дальнейшем уже ее не отпускал.
– Что вы себе… – вякнул брюнет с удлиненной шеей, но Консуэлла его остановила.
– Пожалуйста, оставьте нас.
Ей наверняка уже сообщили, что произошло, а она – сама невозмутимость.
Брюнет обменялся недовольным взглядом с коллегой, дородным мужчиной в годах, и они, насупленные, покинули кабинет.
– Дайте мне список всех подозреваемых в убийстве четы Картер. – Вокруг да около Дарнел ходить не любил.
Поправив идеально сидящий пиджак с голубой блестящей брошью, закрепленной на правой груди, Консуэлла вышла из‑за стола.
– Как Вивьен? Она в порядке?
– Она жива, если вы про это. Насколько после такого можно быть в порядке, покажет время.
– Где она?
– Освежается. А теперь к делу.
Женщине явно не понравилось, как с ней разговаривали, однако леди оставалась леди даже сидя на толчке. Продемонстрировав чудеса дипломатии, она ответила:
– Этим делом занимаются наши люди.
– Это те, что за два десятилетия так и не приблизились к раскрытию преступления?
– Ты пришел к нам недавно, работаешь недолго. Сведения, на которые мог рассчитывать, ты получил.
– Значит, получу еще! Почему вы мне сказали?!
Консуэлла непонимающе взглянула на него.
– Почему не сказали, что за вашей семьей охотится профессиональная группировка убийц?
Либо его держат за идиота раз не раскрыли столь важную информацию, либо идиоты здесь они.
– О чем ты?
Выходит, верен вариант номер два.
– Дамочка, вы хоть понимаете, с кем имеете дело? Мне вот кажется, что ни черта вы не понимаете! Вы застряли в своих междусобойчиках и глаза закрыли на то, чьими руками истребляется ваша семья!
В глазах напротив вспыхнул гнев.
– Дарнел Вон, если желаешь что‑то сказать, изъясняйся прямо!
