Под сенью сакуры
Время быстротечно, вскоре наступила середина безводного месяца[1], и из соседних провинций прибыли десятки тысяч людей. Куракубо заблаговременно распорядился построить бамбуковую изгородь длиною в четыре тё[2] и столько же вширь и приготовил все для совершения обряда. В назначенный день, утром, он облачился в подобающие случаю одежды, уселся на помосте, молитвенно сложил руки и, повернувшись в сторону запада[3], с блаженной улыбкой на лице упокоился. В завещании Куракубо велел после смерти выставить его тело на всеобщее обозрение и обождать три дня, ибо за это время душа его должна войти в нирвану, как это случилось с Шакьямуни на Орлиной горе[4]. В ожидании чуда вокруг тела Куракубо столпилось множество людей, денежных пожертвований принесли целую гору.
Спустя три дня, утром восемнадцатого числа, один из учеников покойного обратился к собравшимся с такой речью:
– Некогда Куракубо учил нас, что, пока тело умершего остается теплым, предавать его огню нельзя. Как это ни удивительно, тело учителя все еще хранит тепло.
Тогда кто‑то в толпе воскликнул:
– А вдруг он еще оживет? Вот было бы славно! Второй такой священник вряд ли когда еще родится!
При этих словах покойный вдруг начал подавать признаки жизни.
– Ох, – вздохнул он и открыл глаза. – У меня такое чувство, словно я очнулся ото сна. Знайте: нынче мне довелось побывать в аду и в раю. Изо дня в день я не уставал повторять, что одним из вас уготованы мучения в восьми сферах Ледяного и Огненного ада[5], другим же суждено возродиться в благословенном краю, усыпанном золотым и серебряным песком[6]. Все зависит от вас самих. Будь моя воля, я взял бы с собой в это путешествие всех маловеров, сомневающихся в существовании загробной жизни. Одумайтесь же, пока не поздно! В подтверждение истинности моих слов я покажу вам печать, которую оставил у меня на спине владыка ада царь Эмма[7].
С этими словами Куракубо сбросил с себя одежду, и все увидели на спине у него, в том месте, где находится седьмой сверху позвонок, знак «владыка», а под ним большую печать. Тут даже те, у кого оставались сомнения, поневоле уверовали в существование загробной жизни.
Слухи об этом чуде вскоре разнеслись по всей провинции, люди только о нем и говорили. В конце концов правитель тех земель решил проверить, правда ли это, и призвал Куракубо к себе.
– В наш век, когда буддийская вера клонится к закату, вряд ли могут совершаться подобные чудеса, – молвил он. – Надобно посмотреть, что за печать поставил на спине этого монаха царь Эмма.
Куракубо тотчас же раздели, и что же? – печать оставалась на прежнем месте, черная, словно вдавленная в кожу. Ее попробовали смыть, но ничего не получилось.
– И все же что‑то тут не так, – сказал правитель. – Подвергнем‑ка этого монаха пытке.
Монаха положили на спину и стали лить ему в рот воду, но он упорно молчал. Лишь под угрозой пытки раскаленным свинцом он не выдержал и взмолился:
– Пощадите меня, я во всем признаюсь. Никакого ада я не видал, все это выдумка и вздор. От рождения я был беден и пустился на обман ради денег.
– Каким же образом на спине у тебя появилась печать владыки ада? – спросили его.
– Три года назад один умелец вырезал ее у меня на коже и втер туда тушь.
– А как тебе удавалось слетать на землю с большой высоты?
– Очень просто. Чтобы освоить эту премудрость, я упражнялся целых два года, взбираясь каждый раз все выше и выше. Но я научился лишь прыгать вниз, взмывать же вверх не умею.
В общем, Куракубо рассказал обо всем без утайки и полностью признал свою вину.
За подобный проступок ему полагалось отрубить голову, однако из уважения к его монашескому сану правитель избрал для Куракубо менее суровую кару: его связали, посадили в лодку‑долбленку и пустили в открытое море. А что сталось с ним потом – неизвестно.
Чего только не бывает в нашем мире, переменчивом, как морские волны! Ныне об этом монахе никто уже и не помнит. В хижине его до сих пор стоит изваяние Будды Амиды, но после всего случившегося люди утратили веру и перестали ему поклоняться. Только по ночам луна заглядывает туда через разбитое оконце да временами пронзительно завывает ветер. А днем там играют ребятишки.
«Такие, как этот монах, лишь бесчестят буддийскую веру», – сказал напоследок старик.
Новая Тюдзё‑химэ[8]
В земле Хида стоит знаменитая еще со времен древних государей гора по названию Курайяма – Величавая. Дровосеков туда не пускают, оттого и поныне на этой горе растут густые тисовые леса. Там всегда веет прохладой, и окрестные жители не знают, что такое летний зной.
Как‑то раз Бандзану случилось заночевать в одном из тамошних горных селений, но уснуть он не мог из‑за беспрестанного стука бёрд в ткацких станках, – недаром эта местность славится изготовлением превосходных шелковых тканей. Бандзан пошел к хозяину постоялого двора и наслушался от него всяких рассказов, среди которых оказалась и эта удивительная история.
[1] Безводный месяц (минадзуки) – старинное название шестого месяца по лунному календарю.
[2] Тё – мера длины, приблизительно равная 109 м.
[3] …повернувшись в сторону запада… – Согласно буддийским верованиям, на западе, в бесконечной дали, находится «Чистая Земля» – буддийский рай.
[4] …как это случилось в свое время с Шакьямуни на Орлиной горе. – Орлиная гора (Рёдзюсэн; санскр. Гридхракута) – гора, расположенная в Индии, место, где, по преданию, проповедовал Будда Шакьямуни.
[5] …в восьми сферах Ледяного и Огненного ада… – Согласно буддийским представлениям и народным верованиям, существует два вида ада, каждый из которых состоит из восьми областей, – Ледяной ад, в котором грешников мучат холодом, и Огненный ад – геенна.
[6] …в благословенном краю, усыпанном золотым и серебряным песком. – То есть в раю.
[7] Царь Эмма (санскр. Яма, кит. Янь‑ван) – в буддийской традиции Китая и Японии властитель загробного мира, вершащий суд над умершими.
[8] Тюдзё‑химэ – дочь придворного вельможи Фудзивара‑но Тоёнари, жившая в VIII веке. Преследуемая злой мачехой, удалилась в монастырь, где, по легенде, за одну ночь соткала изумительной красоты мандалу, изображающую буддийский рай.
